Новые идеи в философии

науках. И Ян Вацлавов из Праги сохранился в памяти Гуса пре­жде всего как хороший математик («mathematicus promptissimus»). Этот перечень можно было бы продолжить. Но следовало бы показать и обратное движение, а именно отражение определен­ных заключений и постулатов социально-политического мышле­ния в других сферах философии, например, в метафизике. На­глядным примером в этом отношении является именно гуситское учение об идеях. Правда, гуситские университетские ученые во многом исходили из учения Уиклифа, сочинение которого «Об идеях» было в Праге хорошо известно (в 1398 г. списки его, на­ряду с другими, составил собственноручно Ян Гус). Но одновре­менно они, как уже было показано на примере Иеронима Праж­ского, возвращали идеям их философское, онтологическо-метафи-зическое измерение, не заимствовали для понимания целого Уиклифово (и августинианское) обозначение мыслимого мира («mundus intelligibilis»), но вместо того по-новому использовали категорию так называемого первообразного мира («mundus arche-typus»), принятую в Шартрской школе. «Первообразный мир» превращается у Иеронима Пражского и в других гуситских трак­татах в прекрасный, правдивый, закономерный идеал, находящий­ся тем самым в остром противоречии с «воспринимаемой чувства­ми» действительностью реального мира («mundus sensibilis»). Он становится идеалом, в соответствии с которым должно быть изменено общество. Так метафизика приобретает не только «прак­тическую» направленность (если исходить из традиционного деле­ния философских дисциплин), но, в преддверии гуситского движе­ния, прямо отражает стремление к революционному преобразова­нию исторической ситуации.

В заключение можно констатировать следующее. В связи с об­щественно-экономическим развитием сложное, противоречивое единство усилий мыслителей различных стран, представителей различных философских направлений вело, в принципе, к одно­му и тому же, главному: к разработке доминирующих в общест­ве мобилизующих идей и тем самым не только к преодолению «заданных» рамок средневековой культуры, преодолению сред­невекового мировоззрения, но и к серьезному подрыву принципов и основ феодального общественного строя. Это открыло путь к эпо­хе раннебуржуазных революций 30.