Ничто человеческое...

— Джульетта и нелюбимый Парис.

— Четыре целых… — напомнил аукционер. — Кто меньше? Ведь дело окончилось сущими пустяками: наутро невесту нашли бездыханной… Уход на пенсию. Девять целых тридцать три сотых.

— Король Лир! — ахнул зал.

И стало ясно: шутейные пласты спора исчерпаны. Игра окончена. Разговор должен вернуться на «серьезные круги».

Таблица Пэйкла заслуживает и серьезного рассмотрения. То, что она стала поводом для небольшого «литературного капустника», отнюдь не уменьшает ее ценности — сама по себе попытка методами современных научных исследований обнаружить зависимость стрессовых состояний от тех или иных ситуаций интересна и перспективна. Но таблица обладает и социально-познавательной ценностью: это маленький, но выразительный документ эпохи «позднебуржуазного общества». Не рассматривая его сейчас подробно, отмечу три особенности. Первая: родившееся в эпоху Возрождения понимание человека как микрокосма, отражающего в малом великое, в таблице Пэйкла подвергнуто (особенно в социальном аспекте) основательному сомнению. На состояние людей не воздействуют великие факторы. Вторая особенность: даже самые трагические личные ситуации не получают по этой шкале наивысшего балла. (Исследователи рассматривают это как расширение «зон эмоциональной пассивности»), Третья особенность заключается в том, что увольнение с работы, безработица, длящаяся месяц, вошли в число «ситуаций-лидеров».

3

Рассмотрев в докладе и «литературном капустнике» «феномен адаптации» в двух аспектах (бегство в минувшие века и утверждение неизбежности этических и эмоциональных потерь в сегодняшней действительности), дискуссия обратилась к третьему аспекту: будущему. (Об этой части диспута я расскажу, не отделяя сути речей от тех мыслей, которые они у меня вызывали.)

Часто повторялось имя американского социолога Элвина Тоффлера, назвавшего «шоком будущего» поток непрекращающихся перемен, когда «старая, добрая» бессознательная адаптация, выручавшая человека в более «медленные» эпохи, уже невозможна. По мнению Тоффлера, нынешнее «восьмисотое поколение людей на Земле» существует в совершенно особом эволюционном ритме. «Сегодня, — утверждает он, — каждый из нас совсем не тот, каким он был десять лет назад, и его подруга или жена изменилась не меньше. А теперь сопоставим минувшие времена, когда человек, его личность почти не менялись в течение всей его жизни, которая, кстати, была короче нашей, с временами нынешними, когда человек живет дольше, а личность его непрестанно меняется…» То есть личность — по Тоффлеру — меняется с той же быстротой, что и модели автомашин, и стили одежды, но тогда абсолютно непонятно, почему мы добродушно посмеиваемся, рассматривая на выставках допотопные автомобили или костюмы, отражающие моды далеких эпох, и радуемся как чему-то интимному, сегодняшнему мадоннам Рафаэля, читаем с разрывающимся от боли сердцем страницы Флобера и Льва Толстого. Видимо, что-то (может быть, самое-самое, как говорят дети) не изменилось…