Никомахова этика

XIII. Люди уверены, что от них зависит поступать [или не поступать] неправосудно, а потому [думают], что легко быть правосудным. Но это не так, ибо легко и в их власти сойтись с женой соседа, поколотить того, кто поблизости, и дать взятку, но делать [даже] это, имея соответствующий склад [души], и не легко и не зависит от них.

Соответственно и в том, чтобы познать, что такое правосудные вещи и что – неправосудные, как они думают, нет ничего мудрёного, потому что, о чём говорят законы, сообразить не трудно, но это [ещё] не правосудное, разве что привходящим образом; [только] поступки, совершаемые определённым образом, и [доли], уделяемые определённым образом, [могут быть] правосудны, а потому знать это – труд больший, чем [знать, что полезно] для здоровья, так как даже в этом случае легко знать, [что полезны] и мёд, и вино, и морозник, и прижигание, и вскрытие, но [знать], как нужно применить [это] к здоровью, для кого и когда, столь же большой труд, как и быть врачом.

По той же самой причине люди думают, что правосудному ничуть не менее свойственно поступать неправосудно, так как правосудный человек ничуть не хуже, но даже лучше смог бы совершать любой из такого рода поступков, то есть сойтись с [чужой] женой и поколотить [кого – нибудь], а мужественный мог бы бросить щит и, обратившись [спиной к врагу], бежать куда глаза глядят. Между тем «трусить» и «поступать неправосудно» не значит (если не считать случайных совпадений) [просто] делать это, но значит делать это, имея соответствующий склад [души], подобно тому как врачевание или лечение состоит не в том, чтобы резать или не резать, давать или не давать лекарство, но в определённом качестве [этих действий].

Правосудие существует для тех, кто причастны к безусловным благам, но имеют в них избыток или недостаток, ибо для иных невозможен избыток этих благ, как, вероятно, для богов, а для других, неизлечимо порочных, нет даже самой малой частицы блага, чтобы была им на пользу, но всё во вред, для третьих же [блага полезны] до известной степени, вот почему правосудие имеет дело с людьми.

XIV. Следующее, о чём надо сказать, – это доброта (?????????) и добро (?? ????????), [а именно сказать], как доброта относится к правосудности, а добро – к праву.

Если тщательно взвесить, окажется, что [эти вещи] не являются тождественными во всех отношениях, но и не различны по роду. Причём иногда мы хвалим «добро» и «доброго мужа», так что при похвале переносно [употребляем: «Добрый»] и для других [добродетелей, кроме правосудности], вместо [слова:] «Добродетельный», чтобы показать, что быть добрее лучше, а иногда, если следовать смыслу слова (??? ????? ???????????), кажется странным, если добро похвально, хотя это нечто помимо права. В самом деле, либо право, либо добро не есть нечто добропорядочное, коль скоро это разное, либо, если и то и другое добропорядочно, то [правосудное и доброе] тождественны. Из – за этих [рассуждений], вероятно, и возникает затруднение в связи с [понятием] добра, но все они в каком – то смысле правильны и самим себе ничуть не противоречат. Дело в том, что «добро», будучи лучше какого – то [вида] права, есть [всё – таки] «правое», а не лучше права как некий другой род. Следовательно, право и добро тождественны, и при том, что и то и другое добропорядочно, добро выше.