Никомахова этика

XIII. В каждом из государственных устройств дружба проявляется в той же мере, что и правосудие. Дружеское расположение царя к тем, над кем он царь, [выказывается] в преизбытке его благодеяний; действительно, подданным он делает добро, если только, как добродетельный царь, он, словно пастух, [пекущийся] об овцах, внимателен к ним – [к тому], чтобы у них всё было хорошо. Недаром Гомер назвал Агамемнона «пастырём народов». Такова и отеческая [власть], но она отличается размером благодеяний, ибо [отец] – виновник самого существования, что уже почитается величайшим благом, а, кроме того, ещё и воспитания, и образования. Даже предкам за это воздаётся, и отношение между отцом и сыном, предками и потомками, царём и подданными есть по природе [отношение] власти [и подчинения] (?? ????????). Эти дружбы основаны на превосходстве, вот почему почитают родителей. Наконец, и право у одних и других не одинаковое, а сообразное достоинству, так ведь и в дружбе.

Дружба мужа с женой такая же, как и в аристократическом [государстве]: Она сообразна добродетели, и лучшему [принадлежит] большее благо, и каждому, что ему подобает; так и с правом.

Дружба братьев напоминает дружбу товарищей, потому что они равны и [примерно] одного возраста, а такие люди, как правило, имеют схожие страсти и схожие нравы. Похожа на эту дружбу и дружба при тимократии, потому что граждане тяготеют к тому, чтобы быть равными и добрыми [гражданами], и вот они начальствуют по очереди и на равных основаниях, и дружба у них этому соответствует.

При извращениях [государственных устройств] как правосудие, так и дружба возможны в очень малой мере, и менее всего при наихудшем извращении, ведь при тирании дружба невозможна совсем или мало [возможна].

Действительно, если у властвующего и подчинённого нет ничего общего, нет и дружбы, потому что и правосудия нет, как, например, в отношениях мастера к его орудию, души к телу, господина к рабу. В самом деле, обо всех этих вещах заботится тот, кто их использует, но ни дружбы, ни права не может быть по отношению к неодушевлённым предметам. Невозможна дружба и с конём или быком, или с рабом в качестве раба. Ведь [тут] ничего общего быть не может, потому что раб – одушевлённое орудие, а орудие – неодушевлённый раб, так что как с рабом дружба с ним невозможна, но как с человеком возможна. Кажется ведь, что существует некое право у всякого человека в отношении ко всякому человеку, способному вступать во взаимоотношения на основе закона и договора (?????????? ????? ??? ?????????), а значит, и дружба возможна в той мере, в какой раб – человек.