|
Поющих недоступные нам песни. И находила нищих, буйных, сирых, Упившихся, унылых непотребных, Заблудшихся на всех дорогах мира… (175) А затем в этой правде, несмотря на нее, открывается Божественная истина: Нет, лишь с тех пор я, как дух мой прозрел, Вижу такое средь язв и средь гноя, Преображение вижу я тел, Райские крылья земного покоя. (209) Вероятно, это и значит видеть образ Божий в человеке. Речь идет не только о теоретическом знании того, что человек создан по образу Божию, но и о реальном видении этого: Я вглядываюсь вам в глаза И вижу тишь природы доброй, Христов нерукотворный образ, Которого вы образа. (208) При этом Е. Скобцова проверяет себя, не является ли ее любовь к ближним"компенсацией"личной потери после смерти дочери: К каждому сердцу мне ключ подобрать. Что я ищу по чужим по подвалам? Или ребенка отдавшая мать Чует черты его в каждом усталом? (209) Но сама же отвергает это – в страдающих русских людях она видит образ Христов, ибо"в каждом страждущем по евангельскому учению в униженном виде пребывает Христос". Тем не менее, недостаточно просто увидеть в другом образ Божий. Подобно героям изложенных ею в"Жатве Духа"житийных повествований, Е. Скобцова вступает в борьбу за души своих ближних. Из ценности каждого человека как образа Божия вытекает, что он принадлежит Богу, а не миру сему и его князю, способному поглотить кого угодно рутиной повседневности и борьбой за существование ("Тоска и беспутная тяжесть. / Работай, трудись и трудись. / Никто на земле не покажет / Дорогу широкую ввысь"). Свою деятельность среди русских эмигрантов Е. Скобцова понимала как несение благой вести; после принятия монашества она будет оправдывать свое пребывание в миру необходимостью благовествования, о котором говорится уже в последовании иноческого пострижения (малой схимы):"Сестра наша… обувается в сандалия, во уготовление благовествования мира". При этом"благовестительство"понимается ею как воинское служение, борьба за душу человека с духами зла, служение ангельское: Благовестительство. Се – меч. Се – град и мор средь мирных пашен. Се – ангел пламенен и страшен Гудит набатом древних веч. (176) Многие из тех, к кому обращалась Е. Скобцова и кто обращался к ней, были воинами Белой армии, почему в ее стихах не раз упоминается покровитель воинов Архистратиг Михаил. Но Е. Скобцова, которой вскоре предстояло надеть"монашеский шлем", благовествовала бывшим воинам о войне духовной, тем самым пытаясь залечить раны, нанесенные им Гражданской войной: Не здесь, на земле, между нами, – — 138 —
|