|
Реакция свободного идеала так или иначе проявится, но ценой сверхчеловеческих усилий и напряжения»21. В 1872 г. он писал в письме: «Идеалом жизни станут армейские распорядки… в государственной машине и механизме управления… в деле обучения и образования. Самой поразительной окажется участь рабочих. У меня предчувствие, которое на первый взгляд кажется нелепостью, но от которого я никак не могу отделаться. Оно гласит: военизированное государство должно стать крупным предпринимателем. Все это скопление масс в крупных предприятиях нельзя навек оставить во власти нужды и жадности: определенная и контролируемая степень нужды при наличии продвижения по службе и мундира, начинающаяся и завершающаяся ежедневно под звуки барабана, — вот то, к чему все это должно прийти по логике вещей»22. Ницше набросал следующие черты своей эпохи и будущего: машина в ее действии как образец существования; подъем масс и их нивелирование, театральность жизни, где все ложно и нет, по существу, больше ничего значимого, дурман вместо мышления в качестве жизненной атмосферы — «Бог умер». Утверждается нигилизм: «Вся наша европейская культура уже давно движется в мучительном напряжении, которое год от года растет, как бы стремясь к катастрофе: неспокойно, насильственно и опрометчиво, подобно бурному потоку, который рвется к концу, больше не размышляя, боясь размышлять». Людей далекого будущего Ницше дает в гротескных образах: «Земной шар стал маленьким, на нем прыгает последний человек, совершая свои мелкие дела: его род неискореним, он подобен блохе; последний человек живет дольше всех. Мы изобрели счастье, — утверждают последние люди, подмигивая… Время от времени немного яду: это порождает приятные сны. И много яду под конец, чтобы смерть была приятной. Люди еще работают, ведь работа — это развлечение. Однако они стараются, чтобы это развлечение не было утомительным. Стадо без пастыря! Все хотят одного и того же, все они равны: кто не согласен, идет добровольно в психиатрическую больницу. Некогда весь мир был безумен, — говорят самые утонченные и подмигивают. Люди умны, им известно все, что происходило. Это дает право на бесконечную иронию. Мы изобрели счастье, — говорят последние люди и подмигивают»23. Вслед за этим часто рисовали картину будущего общества в виде муравейника, где люди обретают свое счастье в существовании, регулируемом предписаниями, распорядком дня, дозировкой всех вещей посредством тотального планирования. * * *Пессимистическому видению еще теперь противостоят популярные картины будущего великолепия, коренящиеся в идее прогресса XVIII в., картины общества, где царят мир, свобода и справедливость мироустройства, основу которого составляют живое равновесие и постоянно стремящиеся ввысь силы, — неопределенные картины будущего блаженства, к которым отсылают недовольных. — 142 —
|