Смысл и назначение истории. Сборник

Подобная надежда была бы совершенно нереальной, если бы известные метафизические истолкования исторического процесса, а тем самым и причин нашего положения соответствовали истине. Согласно этим концепциям, век полной безысходности является следствием утраты субстанции. Мыслится некий неудержимый глобальный процесс, сущность которого в конечном итоге определил следующими словами Клагес*: в 80-х годах сущность Земли покинула нашу планету.

Однако подобное неопределенное представление об утрате субстанции кажется нам неприемлемым. Это не точка зрения, а символический образ радикально-пессимистического воззрения. Подобное представление скорее сокрытие, чем прояснение истины. Между тем идея некоего недоступного нам тотального процесса все время преследует нас. Однако это не явление природы, аналогичное биологическим процессам, и вообще не предметно-постигаемое, не субстанциальное явление, а всеобъемлющее, внутри которого мы осуществляем наше познание, но которое мы не познаем. В нем тайна мировой истории, тайна, которую мы углубляем, но не раскрываем и при осмыслении которой мы не должны полностью подчиняться чему-то мыслимому в качестве мнимо необходимого, если не хотим отказаться не только от открытости наших познавательных возможностей, но и от свободы нашей сущности и воли, нашего выбора и решения.

Мнимому тотальному знанию следует предпочесть следующее простое представление (хотя и в нем не содержится ключ к знанию): человеку неизменно присуще зло, которое постоянно вело к бессмысленным войнам, ныне достигшим как по своему распространению, так и по своей разрушительности такой степени, которая ведет не только к упадку цивилизации, но и к духовному упадку человека.

Дать исчерпывающий ответ на вопрос о причине кризисов и неверия невозможно, независимо от того, к какой сфере знания относится эта попытка — к сфере эмпирической каузальности, духовного проникновения или метафизического истолкования.

3. Выводы

То обстоятельство, что все человечество, все древние культуры втянуты в поток уничтожения или обновления, постигнуто в последние десятилетия во всем его значении. Мы, люди прежнего поколения, жили как дети, полностью пребывая в сфере чисто европейских представлений. Индия, Китай были чужими, далекими, совершенно иными мирами, история которых оставалась неведомой. Тот, кто был недоволен, кому плохо жилось, эмигрировал. Мир был открытым.

После 1918 г. на меня произвели глубокое впечатление как нечто совершенно новое следующие слова де Гроота* в его книге о Китае: «Универсистская [35] система составляет высшую точку, которой могла достигнуть в своем развитии духовная культура Китая. Единственной способной пошатнуть и уничтожить ее силой является трезвая наука. Если настанет время, когда этой наукой там начнут серьезно заниматься, то во всей духовной жизни Китая, без сомнения, произойдет полный переворот; и в результате этого переворота в Китае наступит либо полная анархия, либо возрождение, после чего Китай уже не будет Китаем, китайцы не будут китайцами. Китай не способен своими силами заменить прежнюю систему новой; тем самым крах прежней системы должен бы привести к полному упадку и к анархии, другими словами, к полному осуществлению того, что предрекает священное учение китайцев, согласно которому катастрофа и гибель неизбежны, если человечество потеряет дао… Если роком предопределено, что жестокий процесс гибели должен идти своим ходом и что дни древней университетской культуры Китая сочтены, то пусть хоть последний ее день не будет днем гибели многочисленного народа, ввергнутого в беду иностранным вмешательством!»19.