|
Происхождение жизни. В проблеме происхождения жизни, которую и современная наука не может решить, Лукреций занимает принципиально правильные позиции, которые, конечно, имеют общий характер и научно могли быть раскрыты в I в. до н. э. при тогдашнем уровне физики, химии и биологии. Лукреций не гилозоист. Для него ясно, что сами по себе первоначала не обладают жизнью. Поэтому проблема происхождения жизни выступает как проблема возникновения живого из неживого. Поскольку для Лукреция живое - это непременно и чувствующее, проблема происхождения живого из неживого является, с другой стороны, проблемой происхождения чувствующего из бесчувственного. Это возможно не потому, что первичные тела наделены жизнью и чувством, а благодаря тому, "Как и в порядке, каком сочетаются между собою Первоначала вещей и какие имеют движенья?" (II, 884-885). Обращаясь к своему адресату, философ спрашивает: "Что же такое ещё смущает твой ум и колеблет И заставляет его сомневаться, что можно началам, Чувства лишенным, рождать существа, одаренные чувством?" (II, 886 888). Здесь важно, "насколько малы те начала, Что порождает собой ощущенья" какой они формы, Также какие у них положенья, движенья, порядок" (II, 894-896). Отстаивая мысль о происхождении живого из неживого, Лукреций проводит аналогию с огнем, в который превращаются сухие поленья при своем разложении в пламени. Он указывает на происхождение птенца из яйца как доказательство своего тезиса о возможности происхождения живого из неживого (яйца). Разделяя общую ошибку о возможности непосредственного зарождения живого из неживого, минуя яйцо, Лукреций на то, что черви якобы непосредственно зарождаются из земли. Доказательством того, что первичные тела не могут обладать жизнью и чувствами, Лукреций считает, как и в случае вторичных качеств, что жизнь преходяща, а чувства изменчивы, поэтому тот, кто утверждает, что "способное к чувству творится Из одаренного им, давая его и началам, Тот вместе с тем признает за началами смертную сущность" (II, 902- 904). Если начала имели бы чувства, то они могли бы смеяться и плакать, могли бы рассуждать о собственных первоначалах, но "если вполне во веем они смертным подобны, Значит, и сами должны состоять из других элементов, Эти - опять из других, и конца ты нигде не положишь" (II, 980-982) - "вздор это все, да и прямо безумье" (II, 985), "без всяких начал смеющихся можно смеяться И разуметь и в ученых словах излагать рассужденья, Не состоя из семян и разумных и красноречивых" (II, 986-988). Смерть. Смерть противоположна жизни. Смерть не есть переход бытия в небытие, поскольку смерть не имеет силы над первоначалами и над материей как совокупностью этих первоначал. Смерть расторгает лишь сочетания первоначал, в результате чего живое становится неживым, чувствующее - бесчувственным. Но тут же жизнь производит иные сочетания. Смерть и жизнь неразделимы, всему, что сложено из первоначал, положен предел, гибель сложного справедлива и естественна, но также и естественна и жизнь. Конкретно же "то побеждают порой животворные силы природы, То побеждает их смерть. Мешается стон похоронный и жалобным криком детей, впервые увидевших солнце. Не было ночи такой, ни дня не бывало, ни утра, Чтобы не слышался плач младенческий, связанный с воплем, сопровождающим смерть и мрачный обряд погребальный" (II, 575-580). — 179 —
|