|
Интересно, что стыдно бывает за проявление прямо противоположных качеств. В одном случае можно чувствовать стыд от того, что ты не выказал себя настойчивым, напористым, решительным, а в другом случае стыдно за слишком большую свою настырность и напор — следовало проявить кротость и терпимость. В европейской культуре, развившейся под огромным влиянием христианства, переживание стыда тесно связано с телесным, плотским началом человека. Тело — результат грехопадения, вынужденная материальная форма, грязная и больная, стареющая и умирающая. Нам никуда не деться от этого обиталища скорбей и нечистот, но тогда тело должно быть подчинено духу. Западная культура выросла на представлениях, в соответствии с которыми стыдно обнажаться, демонстрировать свою телесность, проявлять физические желания, 105 Между долгом и виной особенно связанные с полом. Сексуальность в течение целых столетий была под моральным запретом. Не греховные удовольствия, а только продолжение рода должно быть причиной для соития. Все, что касается физической близости, было окружено плотным ореолом стыда. Зигмунд Фрейд, создавая свою концепцию психоанализа, показал, что запретные, стыдные, не признанные обществом желания и влечения вытесняются у человека в сферу бессознательного, которую он называл «Оно». Сознание просто не выдерживает их, отвергает. Сшибка между желаемым и запретным катапультирует стыдное в подполье сознания, но запретные страсти продолжают жить там, никогда не умирая и не теряя своей энергии. Они-то и находят проявление в невротических симптомах, навязчивых действиях, параличах, с которыми Фрейду приходилось иметь дело как врачу. Фрейд показал, что только осознание стыдного желания излечивает пациента от различных расстройств. Чтобы вернуть себе полноту бытия, нужно психологически пройти через осознанный стыд. Фрейд считал, что источником многих неврозов является жесткий запрет общества на проявление сексуальности, отождествление ее со стыдным. Прошедшие в XX в. сексуальные революции привели западный мир, как это часто бывает, к противоположному полюсу, который можно назвать тотальной бесстыдностью. Обнаженное тело из запретного объекта стало предметом разнообразной эксплуатации, всестороннего показа. Моральный запрет, действовавший столетия, был снят. Стыд, связанный с телесностью, во многом исчез, но вместе с ним, как ни странно, исчезла та таинственность и притягательность, которой всегда обладали индивидуальные и скрытые от чужих глаз эротические отношения. Но здесь мы касаемся уже следующего сюжета. — 70 —
|