|
В стыде доминируют Другие, даже если в момент совершения недостойного поступка человек один и никто непосредственно за ним не наблюдает. Ему может быть стыдно перед собой, а это чувство — не что иное, как спроецированный внутрь нашей души взгляд Других. Другие наблюдают за нами из глубины нашего «я», судят нас 98 _________________________________Лекция 3 нашим собственным внутренним голосом, предъявляют моральный эталон, властно указывают на него. В художественной литературе неоднократно описывались ситуации, когда в человеке борются между собой два мотива: тяга совершить под давлением желаний что-либо запретное (украсть, изменить дружескому долгу, поступить согласно эгоистической цели) и стыд за возможность такого поведения, который предстает в виде осуждения конкретных значимых людей:. «И я подумал, а если бы моя мать видела это» или « Что сказал бы мой учитель, узнав, как я поступаю!» Ужас перед осуждением значимых личностей (иногда отдаленных в пространстве или даже умерших), стыд перед ними способен остановить человека, не допустить его морального падения или даже не дать совершить преступление. Когда человек стыдится, Другой предстает перед ним как существо более высокое — могучее, здоровое и способное. Он может пренебречь стыдящимся и оставить его в одиночестве. Стыдящийся чувствует себя объектом оценки, его собственные субъективные силы и потенции скованы стыдом, парализованы им. Ж.-П. Сартр связывает феномен стыда с самой нашей объектностью, которая возникает под взглядом Другого, обращенным к нам извне. Именно под этим взглядом мы теряемся и краснеем: мы не знаем, что делает из нас взгляд Другого, каким он нас видит. А если это взгляд с насмешкой, то он непосредственно приписывает нам униженность и несовершенство. В особенности стыдятся чужих, старших и вышестоящих. Это происходит, наверное, потому, что все три названные категории людей, во-первых, оказываются высокозначимы, а во-вторых, между мною и ими существует дистанция, которую я не могу преодолеть по собственной воле. При такой дистанции невозможна идентификация: чужие, старшие и вышестоящие не могут посмотреть на меня как бы изнутри моего «я», понять меня и 4*99 Между долгом и виной простить. Они полностью внешние, они судят по всей строгости моральных норм, не отступая от них и не снисходя. Они видят меня извне — как законченную вещь, которая уже не изменится, не улучшится, и заставляют меня окостеневать в моем стыде, в сознании моего несовершенства. — 65 —
|