|
Значит, смысл событий — он не совершился без меня где-то в другом мире, который отделен от меня хронологическим временем. Если я живу и каким-то путем собираю свою жизнь, то я — внутри этого вечного акта. Это то же самое состояние мое теперь, что и тогда. Это очень глубокая вещь. В XX веке все интересные вещи художественного опыта, которые одновременно являются глубоким опытом сознания, делались именно под этим углом зрения. Если вы помните, у Фолкнера абсолютно та же самая интуиция, те же самые пафос и страсть. И поэтому не случайны совпадения в романах Фолкнера и Пруста. Фолкнер был тоже маниакально одержим проблемой времени, или проблемой мига. Он считал, что время вообще есть миг и мы можем оказаться внутри его проявления (мига действительного времени), только оказавшись в некотором пространстве одновременности всех событий, которые по своему смыслу именно одновременны: они все связаны и перекликаются и взаимно отсылают друг к другу. И в этом смысле нет никакого прошлого и никакого будущего — все одновременно. И Фолкнер говорит: каждый юноша-южанин воображает себе ту точку истории, когда в решающем сражении между южанами и северянами (где южане потерпели поражение и, следовательно, определился смысл их мира) еще не развернуты знамена, не заряжены пушки и бойцы не пошли еще в бой — то есть точку, в которой может заново сотвориться мир. Иными словами, это — глубокая мистическая концепция непрерывного творения мира. Мир не сотворен один раз и, тем самым, раз и навсегда, а вечно творится — в каждой точке как бы заново. Эту теорию в свое время излагал Декарт. Но сложность восприятия старых философов состоит в том, что формы теперешней циркуляции философского знания и обучения не совпадают с историческими — с теми, которые были, скажем, в XVII веке. В XX веке мы все умещаем в книги, в трактаты и то, что выпадает, например, в эпистолярный жанр, не существует, не является частью восприятия нами философии. А в XVII веке часть философии, иногда самая интересная, излагалась в переписке. Так вот, теория творенья «вечных истин» Декарта (а это — контрадикция в терминах: если истины вечные, они не могут твориться) предполагала некоторый постоянно, непрерывно возобновляющийся акт творенья мира. То, что Декарт называл непрерывно возобновляемым или непрерывно совершающимся актом творенья, происходит как бы ниже уровня размерности нашего глаза, который соединяет предмет до акта и предмет после акта. Размерность нашего глаза такова, что промежуток между исчезновением и появлением предмета вновь мы не видим. А в действительности это не дление одного раз и навсегда созданного предмета, который устойчиво пребывал бы во времени, а непрерывно совершающийся акт творенья мира. — 7 —
|