|
христианство, в лучшем смысле этого слова, для него категория общечеловеческая и этическая, он воспринимает его как "историю и совесть". Монастырь Мариафельс показан не как оплот религии, а как одни из последних оплотов духовности в "миру", как лучшее место для касталийца за пределами Провинции. Здесь начинается ученичество Кнехта у историка -- отца Иакова{2_6_06}. Прообразом этого героя послужил швейцарский историк культуры Якоб Буркхардт{2_6_06} (1818-1898), идеи которого оказали влияние на самого Гессе, но значение образа патера Иакова{2_6_06} много больше, чем просто отражение факта из биографии писателя. Под влиянием Иакова{2_6_06} Кнехт впервые задумывается об историзме, о соотношении истории государства и истории культуры, впервые постигает, что живая история вовсе не подчиняется абстрактно-логическим законам разума и не исчерпывается историей идей. "Пусть тот, кто занимается историей, наделен самой трогательной детской верой в систематизирующую силу нашего разума и наших методов, но, помимо этого и вопреки этому, долг его -- уважать непостижимую правду, реальность, неповторимость происходящего", -- учит Йозефа отец Иаков{2_6_06}. Гессе приходит здесь к признанию необходимости исторического взгляда на вещи, хотя и не идет дальше этого признания. Итак, с помощью занятий историей Кнехт увидел истинное место Касталии, ее временность и относительность, потому что отчуждение ее от мира -- трагическая ошибка. "Игра игр" -- всего лишь игра, имеющая в лучшем случае педагогическое значение. Страна интеллекта -- крошечная частица вселенной, пусть даже самая драгоценная и любимая. Касталия была создана когда-то и должна погибнуть, поскольку она почти перестала выполнять даже то немногое, ради чего ее создали, -- свою — 29 —
|