Говоря о проблеме включения теоретических представлений в культуру в контекст отечественной философии науки, невозможно обойти период деформации института науки в связи с тоталитарным режимом и системой репрессивно-террористического контроля в истории нашей страны, установленного над всеми сферами общества. Угроза давления ненаучных, идеолого-поли-тических принципов и ориентировок нависала над судьбой не только отдельных ученых, но и целых научных направлений. Широко известный в марксизме тезис о классовой борьбе в науке обернулся многообразными акциями разоблачения «вредительства». 10. Основы философии науки 290_________________________________Основы философии науки Классический тип кабинетного ученого был назван чучелом и пу Большой урон понесла археологическая наука: прекратили свое I существование Русское и Московское археологические общества, I были арестованы десятки выдающихся археологов, некоторые из I них расстреляны. Широкую практику имели массовые репрессии I среди музейных работников, места которых отдавались воинству-1 ющим невеждам, широко известно дело врачей-отравителей. I Уничтожение культурных ценностей, икон, библиотек, повсеме-1 стное разрушение церквей, соборов и архитектурных памятников ' было атрибутом тоталитарной системы, стремящейся к реализации механизма безусловного подчинения. В качестве критерия истины выступали идеи и замечания «корифея всех наук» и «отца всех народов» — товарища Сталина. Примечательно, что когда научные конференции, прошедшие в 1947—1948 гг. в стенах МГУ, подвергли сокрушительной критике взгляды Т. Д. Лысенко, его поддержал сам Сталин, и вся мощь научной критики стала недействительной. Бесконечный | страх, переходящий в ужас перед государственной репрессивной I машиной, делал науку угоднической лженаукой. «Отец всех на-1 родов» волюнтаристски определял правильность или ошибочностьЛ направлений многообразных научных исследований. Выдержки из письма Т. Д. Лысенко весьма убедительно иллюстрируют мЯ ханизм развития лженауки: «Дорогой Иосиф Виссарионович! СпгЯ сибо Вам за науку и за заботу, преподанную мне во время ВашепЯ разговора со мной в конце прошлого года по ветвистой пшенице.* Этот разговор я все больше и больше осознаю. Вы мне буквально открыли глаза на многие явления в селекционно-семеноводческой работе с зерновыми хлебами». — 230 —
|