Основы философии

Глава IV. Динамика науки как процесс порождения нового знания 285

; ние и оказывают влияние на процесс включения теоретических новаций в культуру.

В связи с этим следует обратить внимание на тот историчес­кий факт, что в рамках византийского аскетизма (XVI в.) возни­кают представления о существовании «внешних наук», трактуе­мых как мирская мудрость. К ним относят астрономию, матема­тику, учение о Земле и спрятанных в ней металлах и самоцветах, истины о море, движении и скорости и пр. Научное знание хотя и признается важным занятием, но квалифицируется как «шаткая мудрость». Традиционно считается, что возникновение прослой­ки, обращенной к «книжной мудрости» и интеллектуальному тру­ду, обязано своим происхождением реформам Петра Великого. Отсюда следует вывод о влиянии западной образованности, при­оритетов западноевропейской культуры на отечественные интел­лектуальные ориентации и о весьма сильном давлении «новой куль­турной петровской традиции».

Идея первоначальной ассимиляции научных и культурных вли­яний Запада весьма популярна в контексте размышлений над спе­цификой отечественной научной мысли. Так, по мнению акаде­мика Н. Моисеева, «до начала XVIII века общий уровень образо­вания, а тем более научной мысли в России был несопоставим с тем, что происходило в Западной Европе. И я не рискнул бы гово­рить, — подчеркивает ученый, — о существовании в России есте­ственнонаучных направлений, в какой-то мере аналогичных за­падным». Благодаря энергичным действиям Петра в Россию при­глашались иностранные ученые, и русскую науку представляли немцы, швейцарцы. Они оказались и первыми учителями рус­ских национальных кадров, поэтому «начальный слой по-настоя­щему русских ученых состоял преимущественно из добросовест­ных учеников своих немецких учителей»1.

Когда появились ученики русских учителей, стала формиро­ваться собственно русская национальная научная школа, которая приобрела ряд особенностей, свойственных отечественной куль­турной традиции. Открывались университеты не только в Моск­ве, но и в Казани, Киеве, Варшаве, Юрьеве (Тарту).

Поскольку «книжная мудрость» — явление универсальное, то приобщение к ней позволяло выйти за ограниченные рамки соб-

1 Моисеев Н. Н. Современный рационализм. М., 1997. С. 42—49.