Сочинения в четырех томах. Том 2

?. ?., как рассказывала моя мать, росла удивительным ребенком. Она не любила общества, но зато любила играть, не в куклы,— нет, Но рассуждать сама с собой, или, если приходила к ней моя мама, то она усаживала ее на стул, а на другие стулья сажала кукол и начинала сама им что-нибудь рассказывать, как взрослая. Конечно, матери надоедало слушать ее и у них происходили иногда разногласия, хотя это нисколько не охлаждало друг к другу. Потом, когда настало время учиться ?. ?., ей взяли репетиторов.

Они ходили заниматься к ней на дом. Мать говорила, что учителя поражались тогда ее умом и развитием. Она часто задавала им такие вопросы, что они не могли ей отвечать (об этом мне рассказывала ее мать). По рассказам же ее матери, в детстве ?. ?., когда к ним прихо­

1

дили гости, то занимать их не приходилось, так как А. Н. так умела их увлекать своими рассуждениями, что все с удовольствием ею занима­лись.

Когда они переехали в Нижний, то А. Н. стала держать экзамен в Нижегор. мужской гимназии. И выдержала его с отличием. Поступила она после этого в Мариинскую гимназию учительницей французского языка. Ее мать была против этого, и в конце концов А. Н. пришлось уступить и уйти из гимназии. Отец ее в это время служил в Польше, кажется, мировым судьей. А Ан. Н. с матерью жила в Нижнем. В это время я жила у них; они взяли меня от родителей, чтобы я училась в гимназии. Занималась со мной А. Н. Помню, как она сердилась на меня за мою лень; сколько я пролила слез: хотелось бегать, играть, а тут за книжки сажают. Они меня очень любили, в особенности А. Ф. Я была ее крестницей, а моя сестра — крестницей А. Н., и вот они так и делились: одна — одну баловала, другая — другую.

Помню, как у них было все натянуто: все было распределено, в какой час что делать — это было так скучно не только для меня, рез­вого ребенка, но и для А. Н.

Когда она бывало расшалится,— это была не взрослая барышня, а резвая шалунья; схватит бывало меня под руки и вертимся по комнате, а то в жмурки начнем играть. Какая была она славная, так остроумно что-нибудь говорила в это время. Мать тоже размилостивится. И так хорошо, так весело. Но бывали и тяжелые минуты. Это когда А. Н. в чем-нибудь провинится, и тогда беда, и ей, и мне скверно: старуха начнет ворчать, закрывается дверь в спальню и там начинается отчитыванье А. Н. Поставит ее на колени, а та стоит и просит прощенья, и так часа 2, наконец-то последует прощенье, целованье ручки, и опять все развеселяется.

Помню, как они собирались в концерты. Начиналось одеванье с 5 часов. Надевалось столько разных фуфаек! А. Н. капризничала — она не любила кутаться, но мать, боясь простуды, заставляла. Их всегда сопровождала горничная, которая их там раздевала, и когда публика вся разойдется, то они начнут одеваться.