Сочинения в четырех томах. Том 2

Но чем она заслуживает поклонения, это отношением своим к матери — без ропота сносить ее капризы и заботиться так, как она...

Другие воспоминания содержат описание внешности и внешнего образа жизни А. Н. Шмидт в разные ее го­ды.

«Я была в 6-м классе Нижегородской 1-й женской гимназии, а она была учительницей французского языка в нашем классе. Помню ее первый приход: вошла молодая девушка в светло-синем платье, прекрасные русые волосы венком обвивали ее голову. Вся розовая от смущения перед любопытными взорами нескольких десятков учениц, начала она урок... Встретила я ее спустя почти 20 лет в 1896 г. в трам­вае, с недоумением посмотрела на ее костюм и шляпу. Волосы на го­лове были также уложены как и 20 лет назад, но в них уже пробивалась седина» (?. М. Г.).

«Как сейчас вижу ?. ?.: небольшого роста, средней полноты, живое лицо, привлекавшее внимание своими серыми, вдумчивыми глазами. Она была некрасива, в обыденном понимании этого слова, но притягивала глаз той духовной работой, которая совершалась в ?. ?.— Торопливая, вечно озабоченная походка, внешняя небрежность в кос­тюме и неизбежная плетеная сумка с туго набитыми рукописями и другими материалами в руке, заставляло многих оглядываться и улы­баться при встрече с нею. Ее энергия не знала пределов. По своей специальности корреспондентки «Нижег. Листка» она проникала всюду, но и везде была желанной... Вечно в хлопотах по чужим делам, она совершенно забывала о себе. Я сам видел на ней худые башмаки с подвязанной мочалкой подметкой, и ?. ?. нередко заезжала ко мне погреться, потому что ее шуба была, что называется, на рыбьем меху» (?. ?. С).

«Она избрала в газете для себя главной специальностью театраль­ные рецензии, а также начала доставлять отчеты о заседаниях разных общественных и просветительных местных организаций. Говорят,

1

?. ?. отличалась необыкновенной способностью схватывать и на лету почти стенографически записывать все, происходившее на разных заседаниях. С этих пор ее всегда можно было видеть по обыкновению странно и небрежно одетою, где-нибудь примостившеюся в театральном зрительном зале или в зале различных заседаний, сосредоточенно записывающею на клочках смятой бумаги. Во время театральных антрактов или перерывов заседания, не обращая внимания на окружающую публику, она нередко вынимала из кармана принесенную с собой из дома булку или бутерброд и преспокойно начинала есть, так как иногда, как корреспондентке, ей до самого вечера приходилось находиться на деле, ни на минуту не отлучаясь домой. Если ей что-нибудь было нужно, она нисколько не затруднялась поздним временем ночи, являясь к тому лицу, в котором она встречала надобность; получив необходимую справку, невозмутимо удалялась. Все ее знали за чудачку, никого это не удивляло и для А. Н. извинялось. Она была невысокого роста, худощавая, жидкие с легкой проседью светлые волосы свои она не­брежно завязывала каким-то узлом на затылке. С ее лица почти нико­гда не сходила жизнерадостная улыбка и выражение детской доверчи­вости, глаза ее были всегда устремлены куда-то в пространство, все в ней было как-то полно невозмутимого покоя, покоя не ищущей, а уже нашедшей» (А. П. М.).