Сочинения в четырех томах. Том 2

1

в указующий перст, кулак которого есть графическая персонификация исходного символа — точки, или об­ращаясь в стрелку, которая, вытягиваясь и извиваясь, сама может получить обличье некоторой новой предмет­ности. Но возможны и дифференциации точки более сложные, когда в основной функции ее требуется уста­новить некоторые специальные оттенки. Так, вся наша интерпункция палеографически развилась из точки, ста­вимой между словами. Этою точкою создавалась пауза между словами, и вместе с тем совокупность буквенных знаков от точки до точки охватывалась единым актом апперцепции, то есть как одно слово. Когда, далее, по­надобилось охватывать как целое — предложение, выде­ляя известную совокупность слов из общей массы их, то внимание, уже приученное к активности, для выделения слов могло удовлетвориться простым белым промежут­ком между ними, а точка получила более высокое назна­чение — служить опорою к апперципированию предло­жения. Далее эта функция точки представляется запятой, то есть точки нечистого типа, тогда как точка наиболее сильная несет апперциптивное усилие еще большее — объединяет собою несколько предложений. Далее идет тот же процесс дифференциации, но все знаки — это осложненные точки. Еще многообразнее расчленилась точка, первоначально некоторая nota bene текста, в язы­ках семитских, особенно в древнееврейском. Постепенно приняв на себя функции отмечать гласную окрашен­ность слога, представленного согласной, его фониче­ский, логический и эмоциональный акцент, характер согласной, знак препинания, ноту сопровождающей ме­лодии (наподобие греческих невм и православных цер­ковных крюков), наконец, текстуально-критические примечания и экзегетические пояснения, первоначаль­ная точка древнееврейской рукописи стала чрезвычайно разнообразно значащей в зависимости от места своего написания, а также формы и числа. Другую систему раз­вития точки, но уже искусственно и единовременно придуманную, имеем мы в точечной азбуке слепых и отчасти в телеграфной азбуке.

Математическое законоположение точки, несмотря на кажущуюся свою условность и производность и при всем своем многообразии, не выходит за пределы общих функций точки, применяемой в связи со всевозможными другими знаками. Обстоятельство, особенно достойное внимания, поскольку каждый математик, пользующийся точкой в некотором новом смысле, нимало не считается

1

с общим законоположением и думает, что берет точку наудачу. Но на самом деле хотя его употребление точки само по себе нисколько не походит на другие отдельно взятые случаи пользования тем же знаком, однако изо­бретатель нового непроизвольно подчиняется природе точки как символа и законам символики. Как ребенок и без грамматики правильно строит свою речь, так и применяющий символы, в природу которых он никогда не вдумывался, в конечном счете не сделает вопиющих ошибок против символики. Так, пользование при буквах точками или акцентами в самых различных смыслах имеет в виду, с одной стороны, символически выразить ту или другую аналогичность буквы, акцентуированной с такою же буквою, но без акцента, а с другой стороны, выделить ее из ряда ей аналогичных и подчеркнуть ее несмешиваемость с таковыми: і в отношении к а — зна­чит: «то же, что а, но (nota bene) не совсем», «имей в виду аналогичность, но не смешивай». Таково обозна­чение флюксий, производных, преобразованных коор­динат и вообще переменных величин, соответственных точек геометрических образований и т. д. Кроме того, точка употребляется для обособления в единый объект мысли и, следовательно, для отделения его от прочих — целой группы знаков; так, в логистике точками обособ­ляются включения, сами служащие терминами нового включения; таково же значение точки между сомножи­телями, чем показывается неслиянность между собою двух чисел и вместе с тем устанавливается необходи­мость образовать из них некоторый новый единый объ­ект мысли — произведение, и т. д. Наконец, законопо­ложения точки или точек как знака продолжения, или как знака заполнения промежуточными членами некото­рой области, или, наконец, как знака отсутствия, неза­нятости известного места вполне тождественны с тако­выми же общей символики.