Патологический (Pathologique)В переводе с греческого pathos означает страсть, нарушение, боль, болезнь, одним словом, то, что случается с нами помимо нашей воли и что приходится претерпевать. Именно это имеет в виду Кант, называя патологическим все, что не является свободным или автономным, в частности все, что определяется чувственностью. Современное значение слова значительно уже: мы называем патологией все, что относится к болезни, но и только. Является ли патология противоположностью нормы? Не совсем, поскольку болеть тоже нормально, а патологическое состояние, как указывает Кенгилхем, по-прежнему выражает отношение к «биологической нормативности», поскольку оно его видоизменяет, но не отменяет («Норма и патология», Выводы). Итак, можно сказать, что патология – исключение, подтверждающее, порой весьма болезненно, правило здоровья, которое заключается в том, что здоровье хрупко и временно. Патриотизм (Patriotisme)Любовь к родине, свободная от ослепления и ксенофобии. Отличается от национализма (Национализм) и иногда служит для его маскировки. Национализм это, как правило, чужой патриотизм, тогда как патриотизм – национализм от первого лица. Одно из свойств слепоты заключается в том, что человек не видит сам себя. Поэтому патриотизм ценен только в том случае, если подчинен разуму, носящему универсальный характер, или справедливости, тяготеющей к универсальности. Именно таков сегодняшний смысл прав человека и смысл существования международных трибуналов. Пацифист (Pacifiste)Пацифизм – не добродетель и тем более не порок; это точка зрения, доктрина или идеология, рассматривающая любую войну не только как зло, что очевидно, но и как нечто зловредное, подлежащее безусловному осуждению, не имеющее никаких оправданий, одним словом, убеждающая, что при любых обстоятельствах мир лучше войны. Примерно такова позиция Алена (правда, он делал исключение для оборонительных войн на родной территории), как и позиция нашего современника Марселя Конша. Двух этих имен, казалось, должно хватить, чтобы заставить меня проникнуться уважением к пацифизму. Тем не менее следование этой позиции привело Алена в лагерь сторонников мюнхенского сговора, и хотя он руководствовался при этом побуждениями, заслуживающими самого высокого уважения (пацифизмом и антимилитаризмом, многократно усиленными травмирующим воздействием Первой мировой войны), я все же не могу безоговорочно последовать за ним в этом вопросе. Справедливых войн не бывает, не раз и не два твердил мне Марсель Конш, и, если называть справедливой такую войну, в которой убивают только виновных, я с ним полностью согласен. Но разве подобный подход не смешивает войну со справедливостью? Речь ведь идет не о том, чтобы наказать виновного, а о том, чтобы не позволить ему взять над тобой верх. Всякая война с ее чудовищной жестокостью несправедлива, но из этого никак не следует, что любой мир терпим или даже просто приемлем. — 308 —
|