|
Происходит кардинальное изменение дискурса. Если раньше в христианских обличениях, особенно обращенных к народу, использовалась довольно откровенная речь, то теперь формируется специальный искусственный язык, понятный посвященным. Историков культуры нередко смущает довольно откровенная эротика религиозных исповедей и грубый, жесткий, почти лишенный иносказаний язык проповедей. Вряд ли это слушалось, или вряд ли рассматривались изображения обнажен-ныхтел, поджариваемых на адском огне как эротическая продукция. Фигуры такого дискурса, скорее, выполняли затормаживающую функцию. Ясно, что новый научный язык не мог пользоваться выработанной лексикой — хотя бы по той причине, что буржуазное общество характеризуется особой чувствительностью ко всему «природному». Все, связанное с сексом, загоняется в подполье. Это проявляется не только в том, что о нем говорят, но и в том, что им не занимаются открыто. Однако секс не замалчивался.В обыденном общении был выработан язык иносказания 222 Человек между богом и зверем и намеков, а в науке и педагогике — специальная рафинированная кодифицирующая речь, приспособленная для управления сексуальностью. Важнейшим этапом развития дискурса о сексе стали психиатрия и психоанализ, поднявшие проблему перверсий. Если раньше разного рода дурачки, юродивые, проявлявшие среди прочих и сексуальные отклонения, существовали в рамках и на виду общества, то теперь они изолируются сначала в тюрьмах, где повергаются телесным наказаниям, а затем в лечебницах, где подлежат освидетельствованию, диагностике и лечению. Первоначально моральный кодекс не различал нарушений супружества М стан10ртовсексуальногоудовлетворения;одинаковонаказывалисьженитьба без согласия родителей и, например, гомосексуализм. Определение естественности или неестественности было постепенно узурпировано правом — основным институтом власти, а нарушение жестоко наказывалось. Однако позднее, когда произошло некоторое ослабление наказания за нарушение супружеской верности, стали проводить различие между обманом супруга и осквернениемтрупов, между браком родственниковисадизмом. Нормы брака и сексуальности разделились, а прежний комплекс, обьедвН нявший природное и моральное в понятии естественного, распался. Те-перь любители перверсий, совратители и совращенные стали попадать из тюрем в больницы. Хотя отклонение сексуальности в супружеской жизни оставалось частным делом и не контролировалось обществом, зато усилился надзор за детской сексуальностью. Таким образом, возникает более дифференцированная система защиты огсекса: общественное мнение осуждает нарушение супружеской верности и получение удовольствия в обход нормы; закон охраняет от насилия; медицина контролирует периферийную сексуальность. Можно ли все это расценивать как либерализацию прежнего репрессивного отношения к сексу? По мнению Фуко, передача проблемы нормы и патологии от церкви к праву, а затем к медицине означала становление новой, несравненно более эффективной, чем прежде, системы управления сексуальностью. — 202 —
|