Философия права

провести "революционные" акции "через себя", оправ­дать их, создать видимость юридической законности, юри­дически прикрыть ситуацию;

снять отдельные крайности, несообразности, юридиче­ски облагородить совершенные акции;

служить благообразным, респектабельным фасадом для всего общества, представлять его как будто бы "такое же", столь же "правовое", как в развитых странах Европы и Аме­рики.

Ущербность советской юридической системы вырази­лась не только в ограниченности ее функций, никак не свя­занных к тому же с предназначением права, но и в самой ее природе, а также и непосредственно в охватываемом ею правовом материале и даже в тех его подразделениях и сторонах, которые относятся к догме права.

Советское право как юридический феномен — это опубличенная юридическая система, доминирующим началом которой неизменно оставалось "право власти" (подчас — и право войны", а в руководящих кадровых кругах — "право сильного") — зависимость юридических установлений от произвола, усмотрения государственных органов.

В нем, в советском праве, по существу не было ничего, что могло бы ограничить всесильную партийно-идеологизиванную государственную власть, в особенности в тех направлениях, где могла бы возникнуть потребность действия всего революционного права, приводимого в действие коммунистической олигархией. И напротив, в нем, в его нормативных положениях содержались такие установления (вроде к, которые фиксировали руководящую роль коммунистической партии, прямую подчиненность командиров воинских частей партийным руководителям и др.), которые в какой-то мере легализовали, придавали видимость юридической обоснованности и законности насильственным акциям, совершаемым по команде партийных инстанций вооруженными силами, карательно-репрессивными учреждениями.

Такое особое построение правовой материи советской социалистической юридической системы охватывало и область правового регулирования в сфере народного хозяйства, функционирования его как "одной фабрики". Здесь постоянно поддерживался такой юридический режим, в соответствии с которым высшие учреждения хозяйственного руководства (по директивам партийных органов) могли принимать любые решения — изымать у предприятий имущество, списывать долги, освобождать от юридической от­ветственности и т.д. При этом принципы "хозрасчета", "самоокупаемости" и другие сохранившиеся элементы нэповской экономики сводились к нулю тем, что во всех слу­чаях приоритетное и доминирующее значение придавалось плановым актам — решениям директивных органов хозяй­ственного руководства по экономическим вопросам.