Философия права

Знаменательно, что такого рода высшее революцион­ное право коммунизма, начиная с 1930-х годов, стало в советском обществе хотя и всем известным, но все же тайным, открыто не афишируемым. Если после октябрьского пере­ворота 1917 года и в 1920-е годы оно в виде "революционно­го правосознания" и "революционной законности" претендовало на то, чтобы как бы заменить оставшееся от про­шлого "юридическое право" (и в этом — глубинная подоп­лека идеи о его якобы неизбежном отмирании), то теперь, когда восторжествовала замечательная советская социали­стическая юридическая система, оно во всей своей реальной плоти и реальном значении ушло в тень, за кулисы официальной государственно-юридической жизни, стало воистину подпольным, подковровым правом. В официаль­ных документах, в конституции, иных официальных актах остались лишь символы, некоторые формальные "зацепки", позволявшие как-то с формальной стороны оправдывать это право-невидимку (путем указания на "руководящую и на­правляющую" роль партии или на то, что партийные орга­низации образуют "ядро" государственных органов и общественных объединений).

Два момента, связанные с негласным статусом "выс­шего революционного права", достойны особого внимания.

Так как, во-первых, его будто бы и нет в действитель­ности, а существует будто бы только "ум, честь и совесть эпохи" и "руководящая роль" партии, то такого рода неви­димый фантом и вследствие этого деятельность партийных инстанций оказываются неподвластными юридическому закону и суду, не связанными никакими юридическими нор­мами и юридической ответственностью. Хотя — следует по­вторить — все основные вопросы жизни советского общества монопольно решались партийными инстанциями, в первую очередь высшими: политбюро ЦК партии, секретарями ЦК и, конечно же, высшим партийным правителем — Генераль­ным секретарем (решения которых во имя формально провозглашенной партийной демократии по тем или иным вопросам "пропускались" через коллективные партийные форумы — Пленумы, Съезды).

Во-вторых, решения партийных инстанций являются тем не менее безусловно обязательными, подлежащими точному и скрупулезному исполнению, в том числе и институтами официальной юридической системы. Назначило политбюро ЦК то или иное лицо на руководящую государственную долж­ность — вслед за тем это лицо "избирается" на ту же должность на сессии Верховного Совета. Одобрен высшим партийным ареопагом проект закона — и этот проект, без каких-либо серьезных поправок, зачастую слово в слово, "при­дается" законодательным органом.