|
Как и патриархальная, она остается прежде всего культурным феноменом, и только во вторую очередь правовым, экономическим. Поэтому радикальная смена ее формы с обязательностью закона предполагает рождение новых измерений самой культуры. А одновременно с ними — рождение закрытых от чужих глаз форм удовлетворения культурных запросов. Другими словами, речь идет о способе организации совместного досуга; любые формы публичного его проведения, когда такие, как охота, балы, праздники, показательные «суды любви», бани и пр., должны быть оставлены. Таким образом, речь должна идти как минимум о двух условиях, первым их которых является наличие свободного времени, вторым — существовании постоянной потребности в непубличном досуге. И то, и другое сразу же отсекают и высшие слои социума, и его «низы». Первые по тому основанию, что их жизнь немыслима вне света. Дело в том, что уже само наличие культурных ценностей, требующих постоянного уединения в каком-то своем узком кругу, чревато утратой влияния (а с ним и статуса). Светская жизнь требует непрерывного присутствия на «сцене», а следовательно, если и не исключает личных запросов, то во всяком случае требует подчинения их общим для всех формам удовлетворения. Вторые — просто потому что не располагают свободным временем. В то же время возможность досуга предполагает известную состоятельность, а наличие запросов непубличного свойства — сравнительно высокий и относительно равный уровень развития обеих сторон брачного союза. Имеет значение и принадлежность к одному культурному слою; в случае культурного мезальянса совместный досуг становится невозможным. Таким образом, если исключить духовенство, которое обязано считаться с нормами целибата, эти условия выполняются, главным образом, на стыке второго и верхушки третьего сословий. Именно здесь должно возникать то, что сегодня кажется существовавшим едва ли не в каменном веке — отъединенный от всего мира союз мужчины, женщины и ребенка. Союз, на который не распространяется ни власть родителя, ни власть сеньора, ни даже власть короля, и где подчинение каждого друг другу определяется не только давлением культурной нормы, но и душевной близостью. К слову, именно здесь начинает стираться грань между браком и любовью. Упомянутый семейный портрет работы Ван Дейка рисует нам именно его. Впрочем, ниже нам предстоит увидеть, что в служилом сословии, в «золотой середине» города, формируется лишь «выставочный» вариант семьи нового типа. Вместе с тем существует и не облагораживаемая культурой форма, где брак, любовь, родительский долг и счастливое детство долгое время не соединяются вместе. И тем не менее это тоже форма семьи современного типа, семьи оставившей в прошлом все признаки патриархальности. Она появляется здесь же, в городе в результате разложения деревни и миграции ее разоряющейся, опустившейся части. О ней разговор впереди. — 235 —
|