|
Остановимся на ключевых его элементах. Прежде всего, мужчина имеет право принудить женщину к зачатию, и даже там, где та по закону имеет достаточные средства к независимому существованию, она вынуждена подчиняться его диктату. Собственно, здесь одна из главных целей брачного союза. Парадигма древнего сознания, которая велит мужчине оставить после себя неугасающий род, продолжает господствовать над ним. Залогом же его процветания по-прежнему остается мужское потомство. Поэтому там, где его нет, нет и самого брака. К слову, отсутствие детей и сегодня вполне достаточное условие для его расторжения. На самом деле здесь (как и во встречном подчинении ей мужчины) нет ничего драматического, и уж тем более трагического. Зачатие ребенка ничем не противоречит голосу собственных инстинктов женщины, скорее напротив. К тому же, наличие детей существенно поднимает ее (не только внутрисемейный) статус, с нею начинает считаться социум. Но все же господствующая система общественных отношений не оставляет ей и доли той формальной свободы, которая существует в этом вопросе сегодня, когда женщина может откладывать зачатие вплоть до завершения карьеры (например, балерины). Гарантируемая и общественной моралью, и законом возможность уклониться от зачатия появляется только в XX столетии. Поэтому в Средние века известная почва для конфликта полов, в котором женщине не суждено быть победителем, существует, и часто этот конфликт накладывает свою печать на историю династий и могущественных государств. Так, Генрих VIII прославился, в частности, и историей своих браков. Всего у него было шесть жён, но причина брачной чехарды заключалась не только в моральной распущенности монарха. Он был одержим стремлением оставить после себя наследника мужского пола. Сама необходимость консолидации королевства требовала этого, и не в последнюю очередь невезение с женщинами служило причиной двух разводов и двух казней по вымышленному обвинению в измене. Свои предрассудки существовали всегда; одним из предрассудков того времени было представление, согласно которому именно женская слабость определяет неспособность рожать сыновей. Поэтому политическая мотивация поведения английского короля вполне очевидна, и соображения морали в его оценке должны выстраиваться в единый ряд с нею, но никак не первенствовать над прочими. Не забудем и отечественную историю, яркий след в которой оставили брачные союзы Ивана Грозного… В свою очередь, те же культурные нормы, формируемая ими общественная мораль и, как следствие, все воспитание женщины исключали, и продолжают исключать по сию пору, возможность какой бы то ни было, во всяком случае, явной, инициативы в организации зачатия (известные еще из Библии примеры принуждения мужчины к соитию — не в счет). Разумеется, ничто из этого ряда никогда ее препятствовало ей скрыто вести какую-то свою политику, но все же законодателем семейного строительства вплоть до недавнего времени был мужчина. — 212 —
|