|
2 Покровский П. А. Бентам и его время. С. 308 — 309. Столь же мало оснований презрительно трактовать «лабазниче-скую кропотливость» Бентама и его стремление к детализации и конкретизации рецептов морального поведения. Трагедия моральных наук заключалась в том, что они давали только общие формулы, вроде императива Канта, неясные и чисто формальные. Бентам решительно порвал с этой «словесной» моралью и попытался сделать шаг вперед путем своей моральной арифметики, с одной стороны, и путем практического реформирования институтов права — с другой. В этом смысл его попытки и ее великое значение. Она свидетельствует о росте прав человеческого знания, претендующего теперь на познание и управление не только внешним миром, но и самим человеком, иначе — на научно обоснованное воспитание самого человека. В этом отношении можно только согласиться с положительной оценкой П. А Покровского. Но едва ли вместе с ним можно подписаться и под основной аксиомой Бентама: «Природа поставила человека под управление двух верховных властителей — страдания и удовольствия._Им одним предоставлено определять, что мы можем делать, и указывать, что мы должны делать». Такова бентамовская аксиома счастья или пользы. «Мол принципом пользы, — говорит Бентам в другом месте, — понимается тот принцип, который одобряет или_ нет какое бы то ни было действие, смотря по тому, имеет ли оно (как нам кажется) стремление увеличить или уменьшить счастье той стороны, об интересе которой идёт дело». П. А. Покровскии вполне принимает эту аксиому. «Сами мы, — пишет он, — принадлежим к безусловным сторонникам этого утилитарного начала... и точку зрения утилитаризма не только защищаем, но признаем единственно мыслимой для разумного существа" С. 586. Этим заявлением исследователь Бентама подставил себя под все возражения против системы своего учителя. А, как известно, их было немало. Известно также, что они не опровергнуты до сих пор. Едва ли удалось «обезвредить» их и П. А. Покровскому. Приведенная аксиома является, во-первых, ответом на вопрос: «что побуждает человека действовать», во-вторых, — решением задачи, что должно служить основной нравственной нормой поведения. Таковы две проблемы «сущего» и «должного», которые она раскрывает. Спрашивается, верна ли она с той и другой точки зрения? Действительно ли, все поведение человека управляется страданием и удовольствием? Не действуют ли наряду с ними другие силы? Если нет — Бентам прав. Если да — его аксиома ложна. Вместе с этими вопросами в плоскости «сущего» можно спросить также: «А способна ли аксиома дать основной принцип в области должного? Способна ли она дать определенные правила человеку, хотящему «жить свято» или нравственно?» — 268 —
|