Основы христианской культуры

Эта мудрая способность — не забывать религиозного Предмета из-за веруемого содержания , и эта мудрая готовность — при всяком исповедном затруднении или сомнении взывать к высочайшему и совершеннейшему Первоисточнику истины и единения , составляет то, что следует называть религиозным трезвением .

В основе своей трезвение указует, конечно, на «трезвость», т. е. на свободу от псевдорелигиозного дурмана , от неистовства в вопросах веры, от исповеднического «головокружения», от всякого ожесточения и исступления. Эта духовная свобода по истине драгоценна: ибо в делах веры и религии важна не слишком-человеческая страсть, а божественная озаренность . От неистового настаивания на привычном или традиционном — единение с Богом не возрастает и не совершенствуется ; а совершенствуется оно и возрастает именно от божественного озарения , которое не добывается через буйство исповеднических страстей. Страсть разъединяет людей перед лицом Божиим , но отнюдь не творит единения с Богом. Неистовость души ведет к ослеплению, а в слепоте единение с Богом неосуществимо. Ви?дение Бога дается не ожесточенному фанатику, а ясному и цельному духу. Поэтому трезвение есть одна из главных основ в деле единения .

Трезвение не исключает трезво-разумного рассуждения, но находит в нем подсобный орган. Однако трезвение совсем не следует сводить к «рассудительности». Трезвение есть как бы проверка, удостоверение и суд; а потому в нем действует и критическое рассмотрение. Но самое важное в нем — это предметно-опытное обращение к Первоисточнику единения и ясность созерцающего духа . Человек, пребывающий в религиозном трезвении, культивирует не свое субъективное состояние фанатической уверенности, а испытываемое и удостоверяемое религиозное содержание ; важна не моя «вера», которая может оказаться и слепой, а может и неистово прилепиться к ошибочному; — важно истинное содержание ; и это содержание драгоценно — не как точка моей доселешней прилепленности, а как подлинно-верное отображение божественного Предмета .

Поэтому можно было бы сказать, что религиозное трезвение состоит в способности и готовности искать религиозную истину и самого Бога , а не у традиционно накопленных человеческих содержаний. Пребывающий в трезвении ставит предметную очевидность в религии выше личной или коллективной одержимости. И именно это дает ему средство и открывает ему путь для преодоления начального соблазна.

Понятно, что преодоление этого начального соблазна («честной» ошибки в единении) требует от верующего не только трезвения , но и религиозного смирения.