Бытие и сознание

замкнутое в сфере своих «идей», никак не могло «сличить» их с вещами. Идеа­лизм, стремящийся свести истину к соответствию идей с идеями же, использовал это обстоятельство.

Основной аргумент идеализма: в процессе познания нам никак не «выпрыг­нуть» из ощущений, восприятии, мыслей; значит, нам не попасть в сферу вещей;

поэтому надо признать, что сами ощущения и восприятия — единственно возмож­ный объект познания. В основе этого «классического» аргумента идеализма лежит мысль, что, для того чтобы попасть в сферу реальных вещей, надо «выскочить» из сферы ощущений, восприятии, мыслей, что, конечно, для познания невозможно.

Этот ход мыслей заранее предполагает доказанным то, что он стремится дока­зать. Заранее предполагается, что ощущение и восприятие — это только субъек­тивные образования, внешние по отношению к вещам, к объективной реальности. Между тем в действительности вещи причастны к самому возникновению ощу­щений; ощущения, возникая в результате воздействия вещей на органы чувств, на мозг, связаны с вещами в своем генезисе.

Еще Беркли в свое время именно на критике репрезентативного реализма с его неспособностью обосновать познание внешнего мира попытался утвердить взгляд, что сами чувственные данные являются единственными объектами познания, и подставить, таким образом, чувственные данные на место вещей. Сейчас этим же путем идет неореализм. Действительно, если принять исходные посылки репрезен­тативного реализма — признание образов, идей чисто субъективными состояниями сознания (хотя бы и вызванными в нашем сознании внешним воздействием), то все попытки выйти из сферы субъективного мира, мира идей, сознания в мир ре­альных, физических, материальных вещей окажутся тщетными. Ошибка репрезентационализма, однако, не исправляется, а усугубляется, если сами эти чувст­венные данные подставить — как это делают Беркли и современный неореализм — на место вещей в качестве единственных непосредственных объектов познания.

Дуалистическое обособление образов, идей, явлений сознания от материаль­ных вещей ведет к параллелизму. Соответствие идей вещам может быть только соотнесенностью — неизвестно как и кем устанавливаемой — разнородных чле­нов двух параллельных рядов. При таком параллелизме явлений сознания и явле­ний материального мира образы и идеи могут быть в лучшем случае только знака­ми материальных реальностей, находящимися лишь в формальном соответствии с ними, совпадающими с этими реальностями по внешним соотношениям, но ни­как не раскрывающими сущности вещей. Подлинное познание вещей становится невозможным, гносеологическая проблема — неразрешимой.