Искусство как вид знания. Избранные труды по философии культуры

1

ва не зависит от специфических особенностей самого слова как тако­го, а должно быть сопоставляемо с «впечатлением» от других спосо­бов и средств экспрессивного «выражения ощущений и чувств». Гене­тические теории, выводившие осмысленное слово из экспрессии, много здесь напутали. Самого простого наблюдения достаточно, что­бы заметить, что развитие осмысленного словоупотребления и эмоци­онального окрашивания его идут независимо друг от друга и сравни­тельно поздно достигают согласования. Известно особое, нередко прелестное своеобразие детской речи, проистекающее из употребле­ния ребенком сильных эмоциональных речений и оценок без тени со­ответствующих переживаний и без согласования со смыслом. Эмоци­ональная экспрессивность ребенка первее всякого словоупотребления, но post hoc не значит propter hoc, и визг, писк, ор, плач не превраща­ются в мысль, как не превращается на ночь солнце в луну. Ребенок извивается в импульсивных движениях и жестах, но независимо от того, какого искусства он в них достигает, он начинает узнавать и на­зывать веши, а затем понимать и сообщать. Значительно позже с этим связываются «осмысленные» жестикуляции и эмоциональная экспрес­сия. Есть индивиды, вполне овладевающие импульсивными движени­ями, и тем не менее, до конца дней своих не умеющие согласовать со­общаемого с экспрессией.

Другим источником путаницы являются объяснительные эстети­ческие теории, принимающие за объяснение простые факты вчув-ствования, интроекции и т.п. Не говоря уже о том, что именно то и требует объяснения, каким образом эти факты могут служить источ­никами эстетического наслаждения, в корне ошибочно предполагать, будто здесь и весь источник эстетичности слова и будто в других сво­их функциях слово вызывает эстетическое впечатление по тому же принципу вчувствования.

Несомненно, симпатическое понимание вообще есть тот путь, ко­торым мы проникаем в «душу», исходящую в экспрессии. Но через симпатическое понимание мы со-переживаем не только эстетическое переживание другого, сообщающего слово. Кроме того, если ограни­читься только, так сказать, эстетическим симпатическим переживани­ем, мы еще ничего не разъясним, так как тогда пришлось бы признать, что мы эстетически воспринимаем только то, что эстетически пережи­вается самим сообщающим. В действительности, мы можем проходить

die Vbllkommenheit der Daistellimg cincs Seelenmoments durch die Sprache; der Dichter erfindet Nferwicklungen, Losungen, Umslinde, Lagen, giebt eine Wcltanschauung: der SprachkunsiJcr erfindet Worter, Satzformationen, Figurationen, Spruchc, gicbt das Abbild eines Lebensmoments der Seele (S. 52). Далеко не все у Гербера расгтуганно, приемлемо и современно, но, увы, многое заживо погребенное нужно вернуть с кладбища.