|
Течение русского космизма имеет значение общечеловеческое: оно дает глубокую теорию, поразительные предвосхищения, глядящие не только в современные, но и в значительно более далекие времена. В наши дни, озабоченные поисками принципиально нового типа мышления, которое могло бы открыть горизонты коллективной, планетарной надежде, наследие русских космистов приобретает особую притягательную силу.
С. 3 – 33
Владимир Фёдорович Одоевский (1803-1869)
«…характеристическая черта новых поколений – заниматься настоящим и забывать о прошедшем…»
Во всяком оригинальном философском, художественном, научном направлении есть свои предтечи. Рождаются они порой десятилетиями, а то и столетиями раньше, принадлежат к разным эстетическим и философским группировкам, но как первопроходцы пролагают первые робкие тропинки мысли, оставляют в человечестве заветные зерна тех идей, которым суждено затем возрасти могучим древом, высказаться поистине новым словом. Таким пионером русского космизма был князь В. Ф. Одоевский, писатель, журналист, ученый и музыковед.
Потомок древнего рода князей Рюриковичей, он получил образование в Московском университетском пансионе, вместе с литератором-декабристом В. К. Кюхельбекером в 1824-1825 гг. издавал альманах «Мнемозина», а затем журнал для народного чтения. Был чиновником Комитета иностранной цензуры, директором Публичной библиотеки и Румянцевского музея в Петербурге, принимал участие в создании Русского музыкального общества и вообще чрезвычайно много сделал для развития музыкального образования и музыкальной критики в России. Литературное наследие В. Ф. Одоевского разнородно по жанрам и тематике. Он писал философские новеллы и музыковедческие эссе, рассказы-притчи и философские романы. Не пренебрегал и светской повестью. Но все это жанровое и тематическое многообразие было спаяно особым типом мышления, выработанным еще в 20-е гг. под влиянием философии Шеллинга в маленьком кружке, члены которого называли себя «Обществом любомудрия». Именно в романтических витийствованиях любомудров, дерзавших соединить мысль и поэзию и создать «новую поэтическую философию», находим мы наброски тех идей, что десятилетиями позже лягут краеугольным камнем учения Н. Ф. Федорова и его последователей, а также ноосферной концепции В. И. Вернадского. Прежде всего это идеал живого, «цельного знания», Оно синтезирует все силы и способности человека: научные, художественные, религиозные, собирает и сам объект исследования – человека и природу, – растащенный по многочисленным рубрикам специальных наук. Задача «новой науки» воспринимается Одоевским так, как затем она будет сформулирована Н. Ф. Федоровым: полнота «знания и управления» силами природы. В такой науке, по мысли Одоевского, словно оживает начальное, магическое отношение человека к миру, в котором сильна была роль интуиции, сокровенного, внутреннего ведения. Только теперь эта глубина древнего целостного восчувствия мира сочетается со всей полнотой и детальностью знания, добытого человечеством в течение столетий.
— 41 —
|