Антология мировой философии. Том 3

сведения одного к другому в зависимости от того, с какого термина мы начинаем. Но тот, кто правильно понял уче­ние, содержащееся в этом труде, увидит, что ни один из этих терминов нельзя принимать за окончательный. Он увидит, что, хотя отношение субъекта и объекта и делает необходимыми для нас эти противоположные концепции духа и материи, первый не менее, чем вторая, должен рассматриваться только как знак Неведомой Реальности, лежащей в основе обоих (стр. 560—572).

«ЭМПИРИЧЕСКИЕ МЕТАФИЗИКИ»

В этом разделе представлены те наиболее крупные буржуаз­ные философы XIX в. Европы и Северной Америки, которые попытались возродить спекулятивную, идеалистическую в конеч­ном счете, метафизику на иной, неспекулятивной, казалось бы, основе. Они считались с возросшим ^влиянием и авторитетом науки, апеллировали к опыту, конкретным исследованиям и точ­ным знаниям, сами иногда продуктивно работали в специальных дисциплинах (логике, психологии, педагогике, истории, литерату­роведении и т. д.).

Характерной особенностью их воззрений выла надежда со­здать посредством естественнонаучного индуктивного' метода такое учение, которое, опираясь «только» на факты, поднялось бы «выше» традиционной противоположности материализма и. идеализма. Еще Мен де Биран (1766—1824) в «Непосредственной внутренней апперцепции» (1807 г.) и других работах попытался, опираясь «только» на факты психологии сознания, построить метафизику. Но исходя из интроспекции и как бы отправляясь от Декарта, он пришел лишь к волюнтаристскому спиритуализму, населив мир вымышленными, духовными силами. Эта' по своей методологической направленности отчасти близкая позитивизму и будущему неореализму тенденция привела лишь к появлению двусмысленных вариантов пантеизма (Карлейль, Эмерсон) и монадологического спиритуализма, в поверхностной форме воз­рождавшего лейбницеанские мотивы (Гербарт, Вундт, Ренувье), смешанные с положениями кантианства (Гербарт, Ренувье).

Это была весьма неоднородная группа философов, отмечен­ная, однако, в общем печатью эпигонства, а подчас и явного эклектизма. Последний в сочинениях В. Кузена (1792—1867) стал «принципиальной» концепцией. Объединение ряда этих филосо­фов в рамках настоящего раздела во многом условно, но оправ­дывается общим для этих философов отличием как от программ­ного иррационализма, так и от позитивизма. От них тянулись нити к полупозитивистским построениям львовско-варшавской школы в Польше 20—30-х годов XX в. (Брентано), к идеалисти--ческой аксиологии (Лотце),. к субъективной социологии («культ героев» Карлейля) и другим течениям буржуазной философии конца XIX — первой половины XX в. Этот вступительный текст написан И. С. Нарским.