Антология мировой философии. Том 3

Неизвестная Причина является нам. [...] Зная, что спор о материализме и спиритуализме не более как словесная война, в которой спорящие одинаково нелепы, потому, что и те и другие думают, будто они понимают то, чего невозможно понять кому бы то ни было из людей, уче­ный, без сомнения, знает, что совершенно неосновательна боязнь, о которой мы говорили. Вполне убежденный, что независимо от применяемой писателем номенклатуры основная тайна останется неизменной, он будет не менее расположен к формулированию всех явлений в терминах материи, движения и силы, чем в каких-либо других; и он скорее будет ожидать, что только в учении, при­знающем Неизвестную Причину совпадающей со всем порядком явлений, может быть найдена последователь­ная религия или последовательная философия.

Хотя невозможно предотвратить ложные истолкова­ния, особенно когда затронутые вопросы принадлежат к числу возбуждающих так много раздражения, однако, чтобы но возможности предотвратить их, неплохо было бы кратко, но выразительно изложить философско-рели­гиозную доктрину, которой проникнуты предшествующие страницы. Снова и снова показывали мы различными способами, что глубочайшие истины, каких мы только можем достичь, состоят лишь в простой констатации широчайших единообразий в нашем опыте, касающихся отношений материи, движения и силы, и что материя, движение и сила являются лишь символами Неведомой Реальности. Могущество (Power), природа которого оста­ется навсегда непостижимой и пределов которому во времени и пространстве нельзя вообразить, производит в нас известные действия. Между этими действиями существуют определенные родовые сходства, наиболее общие из которых мы объединяем под названиями мате­рии, движения и силы; а между этими действиями суще­ствуют сходства связей, наиболее постоянные из которых мы подводим под класс законов высшей достоверности. Анализ сводит эти несколько видов единообразия к од­ному виду. Высшее достижение науки состоит в истолко­вании всех классов явлений как различно обусловленных проявлений этого одного рода действий при различно обусловленных формах этого одного единообразия. Но, сделав это, наука не более как систематизирует наш опыт и никоим образом не расширит границ нашего опыта. Мы

618

и сейчас не можем сказать, как и прежде, являются ли эти единообразия столь же абсолютно необходимыми, сколь необходимыми оказались они относительно, для нашей мысли. Наибольшее, чего мы можем достичь, — это истолкование вещественного процесса, как он пред­ставляется нашему ограниченному сознанию. Но как этот процесс относится к действительному процессу, мы не способны себе представить и еще менее узнать. Равным образом следует помнить, что, поскольку связь между феноменальным и онтологическим порядком непости­жима, столь же непостижима и связь между обусловлен­ными и безусловными формами бытия. Истолкование всех явлений в терминах материи, движения и силы есть не более как сведение наших сложных мысленных символов к простейшим, а когда уравнение приведено к его простейшим терминам, символы все же остаются символами. Следовательно, рассуждения, содержащиеся на предыдущих страницах, не доставляют опоры ни для одной из соперничающих гипотез относительно конечной природы вещей. Их следствия не более материалистичны, чем спирйтуалистичны, и не более спиритуалистичны, чем материалистичны. Любой аргумент, кажущийся сви­детельством в пользу той или иной гипотезы, нейтрали­зуется столь же достаточным аргументом в пользу про­тивоположной. Материалист считает необходимым вы­водом из закона соотносительности тот, что существующее в сознании в форме чувства (feeling) может быть пре­образовано в эквивалент механического движения, а сле­довательно, в эквивалент всех других сил, проявляемых материей. Тем самым он может считать доказанным, что явления сознания суть материальные явления. Но спири­туалист, исходя из тех же самых данных, может с не меньшей логичностью доказывать, что если силы, прояв­ляемые материей, постижимы только в форме тех эквива­лентных количеств сознания, которые они производят, то отсюда следует вывести, что силы, существующие вне сознания, имеют ту же самую внутреннюю природу, что и сознание, и что, таким образом, оправдывается спири­туалистическая концепция внешнего мира как состоя­щего из чего-то по существу идентичного тому, что мы именуем духом. Очевидно, что установление соотноси­тельности и эквивалентности между силами внешнего и внутреннего миров может быть использовано для