Антология мировой философии. Том 3

Человек не есть цель природы — он есть это лишь в своем собственном человеческом ощущении, он есть высшее проявление ее жизненной силы, так же как плод не есть цель, а высшая, блестящая кульминационная точка, высшее жизненное стремление растения. [...] Если же жизнь и условия для жизни мыслить вместе, то обра­зование земли, воды, воздуха, температуры и образование животных и растений есть единый акт; следовательно, происхождение, например, воды столь же непонятно, как и происхождение водного животного, или, наоборот, про­исхождение жизни становится в столь же малой степени чудом, как происхождение условия к жизни, для объяс­нения которого уже мыслящие теисты XVIII в. считали ненужным применять гипотезу Deus ex machina3. Ко­нечно, жизнь не есть продукт химического процесса, не есть продукт вообще какой-нибудь отдельной силы при­роды или отдельного явления, к чему метафизический материалист сводит жизнь; жизнь есть результат всей природы (I, стр. 339—340).

«Если я, — говорится в «Системе природы» 4, [...] томи­мый мучительной жаждой, вижу источник, то в моей ли власти хотеть иль не хотеть удовлетворить столь силь-

476

ную потребность? Без сомнения, согласятся, что невоз­можно не хотеть ее удовлетворить, но скажут, что, если я узнаю в тот момент, когда я хочу уже напиться, что вода отравлена, я тем не менее удержусь от того, чтобы напиться, невзирая на свою жажду; скажут и выведут отсюда заключение, что я свободен. Но выведут непра­вильно, потому что, как жажда необходимо побуждала меня к тому, чтобы 'пить, пока я не узнал, что вода от­равлена, столь же необходимо теперь это знание побуж­дает меня не пить. Требование или желание (le desir) сохранить себя делает недействительным первоначальный толчок, который жажда дала моей воле; вторая побуди­тельная причина сильнее, чем первая; страх смерти необ­ходимо берет верх над мучительным ощущением жажды; жажда, конечно, может быть столь мучительной, что лег­комысленный человек, может быть, и рискнет выпить этой воды, невзирая на опасность, тем не менее и тогда как раз первоначальное побуждение или повод снова во­зобладает. Но будем ли мы пить воду или не будем, оба действия одинаковым образом необходимы; оба суть дей­ствия побудительной причины, имеющей величайшую силу или власть над нашей волей». Оба действия, конеч­но, необходимы, но так как в действительности вообще не существует абстрактной, то есть однообразной, без­различной и бессодержательной необходимости, то и здесь необходимость в обоих указанных случаях не одна и та же. Необходимость, побуждающая меня пить отравлен­ную воду, находится в противоречии с моей сущностью и волей; необходимость же, побуждающая меня не пить, находится в согласии с ними. Я люблю жизнь, люблю ее необходимо, а потому столь же необходимо боюсь, гнуша­юсь и ненавижу яд и все губительное и враждебное жизни вообще. «Система природы» права. Но эта необходимость есть необходимость искренняя, внутренняя, добровольная, желанная, тождественная с моим Я и постольку, или в этом смысле, свободная, в то время как необходимость необузданных желаний есть необходимость враждебная, ненавистная, нечеловеческая и. жалкая. Птица свободна в воздухе, рыба — в воде; каждое существо свободно там, где оно находится и действует в гармонии со своей сущ­ностью; так и человек. Но тот, кто из-за жажды пьет отравленную воду, тот поступает не в соответствии со своим характером, не в согласии с самим собой, ибо он