Антология мировой философии. Том 3

Интерпретируя познание как самораскрытие идеи, Ге­гель разворачивает тождество мышления и бытия как исторически восходящий процесс, в котором сливаются теория и история индивидуального и родового сознания и самосознания. Познание — это нелегкий духовный труд, ведущий к преодолению рабского и разорванного состоя­ния духа к светлым вершинам свободы. Путь лежит через триадические ступени категорий, из которых в особенно­сти значительны «становление», «мера», «явление», «сущ­ность», «тождество», «противоречие», «форма», «закон», «взаимодействие», «понятие», «истина», «идея». Всякая непосредственность опосредуется, всякое отрицание отри­цается снова, ни одна из категорий не составляет вполне адекватно выраженной сущности Мирового духа, и каж­дая из них «гонит» свое внутреннее противоречие вперед, в новые категории, в свою очередь «ускользающие» от самих себя. Способом разрешения всякого противоречия оказывается образование нового противоречия, но его ждет подобная же судьба.

Не менее глубоки мысли Гегеля из области социаль­ной диалектики, но они двойственны, как и его учение о структуре противоречия. Недаром различные истолкова­ния его знаменитого положения о том, что разумное дей­ствительно, а действительное разумно, делили гегельянцев

26

на партии более существенно, чем спор по вопросу, был ли Гегель, призывавший к философскому перетолкованию религии, христианином или же атеистом. Проникновение в диалектику случайности и необходимости, исторических личностей и народных масс, а также критика морализи­рующих концепций и учение об объективном характере «хитрости мирового разума» — все это дало В. И. Ленину основание сказать, что в принципах философии истории есть «у Гегеля зачатки исторического материализма» '. Но Ленин превосходно видел и слабости, и пороки гегеле-вой «Философии духа», например, в трактовке политиче­ских революций, в апологии войн и немецкого национализ­ма, в учении о государстве. Читая Стюарта и Смита и при­знавая экономический «либерализм» велением времени, Гегель был далек от идеализации общества фритреда и капиталистической конкуренции. Он заметил вызванную капитализмом социальную деструкцию, но все же обходит молчанием факт эксплуатации, порождаемой частнособст­венническими отношениями, и «снимает» все конфликты «гражданского обществам государством как надклассовым инструментом мирового разума, а затем философским от­ношением к миру как квинтэссенцией абсолютного духа.