Психология и педагогика мышления

Дарвин рассказывает в автобиографическом очерке, как юношей он сказал геологу Сиджвику, что нашел тропическую раковину в одной песочной яме. На это Сид-жвик сказал, что она, вероятно, была туда кем-нибудь брошена, прибавив: "Но если бы она действительно была там зарыта, это было бы величайшим несчастьем для геологии, так как перевернуло бы все, что мы знаем о верхних наслоениях внутренних графств с тех пор, как они были под ледниками". И Дарвин прибавляет: "Я был тогда крайне удивлен Сиджвиком, который не был в восторге от такого удивительного факта, как тропическая раковина, найденная близко от поверхности в средней Англии. Ничто другое до сих пор не заставило меня основательно признать, что наука состоит в такой группировке фактов, чтобы из них могли быть выведены общие законы или такие же заключения". Этот случай (который, конечно, может быть повторен в каждой отрасли знания) показывает, как научные понятия объясняют склонность к систематизированию, заключающуюся во всяком применении понятий.

4. Чего не представляют собой понятия

Идея, что понятие есть значение, заменяющее общее правило для отождествления и вмещения частностей, может быть противопоставлена некоторым общепринятым ложным взглядам на его природу.

1. Понятия не выводятся из массы различных определенных объектов путем ощущения тех свойств, в которых они различаются, и сохранения тех, в которых они схожи. Происхождение понятий описывается иногда так, как будто ребенок начинает с массы различных частных вещей, например, отдельных собак: собственной его Фи-дельки, соседского Карло, Трея двоюродного брата. Имея перед собой все эти различные объекты, ребенок разлагает их на массу различных качеств, например: а) цвет, b) величина, с) форма, d) число ног, е) количество и качество шерсти, f) органы пищеварения и т.д., и затем вычеркивает все несходные качества (как цвет, величина, форма, шерсть), сохраняя черты, как четвероногое, домашнее, которыми они все вообще обладают.

В действительности, ребенок начинает с того значения, которое он приобрел от одной собаки, которую он видел, слышал и трогал. Он нашел, что может перенести с одного опыта относительно данного объекта на последующий опыт известные ожидания определенных характерных способов поведения, — может ожидать их даже раньше, чем они появятся. Он склонен принять это положение предвидения всякий раз, как представляется какая-нибудь нить или побуждение, — где только объект дает ему для этого какое-либо основание. Так, он называет кошек маленькими собаками или лошадей большими собаками. Но находя, что другие ожидаемые признаки и способы действия не появляются, он принужден отбросить известные признаки из понятия собаки, между тем по контрасту известные другие признаки выбираются и подчеркиваются. По мере того, как он дальше прилагает понятие к другим собакам, понятие собаки становится все более определенным и уточненным. Он не начинает с массы данных объектов, их которых извлекает общее понятие; он старается применять ко всякому новому опыту то из прежнего, что поможет его понять, и так как этот процесс постоянного предположения и экспериментирования завершается или отвергается последствиями, его понятия приобретают форму и ясность.