|
— В селе немцы,— прошептала она. — Раненого положим на чердаке,— сказал Петро. Уложив Анатолия на постель, приготовленную матерью на душистом сене, Петр взял автоматы и гранаты и стал прощаться. — Прощайте, мамо... если погибну, пусть Анатолий будет вам родным сыном. Он из Москвы, у него мать умерла перед войной. Мать заплакала, провожая сына в бой. Пошел Петро к Днепру, а там уже товарищи на берег выплывают, стреляют из автоматов по немцам. Присоединился Петро к боевым друзьям. Три дня и три ночи шел бой за село. Когда окончилась битва, пошла мать Петра на берег реки, нашла тело сына, закрыла глаза, поплакала над ним и похоронила рядом с могилой отца. Анатолий Волков стал сыном украинской матери. Его вылечили в госпитале. Он дошел до Берлина, возвратился после победы в село на Днепре, женился и живет сейчас с детьми и старой матерью. Когда в село пришли немцы, Юра остался один с матерью. Отец и старший брат ушли в Красную Армию. Немцы приказали матери с сыном перейти в маленькую комнатку, а в большой поселился фашистский офицер. Когда Юрко вышел из комнаты во двор, офицер сидел под грушей и пил кофе. Он спросил: — Как тебя зовут, мальчик? — Юрко. — Сколько тебе лет? — Десять. — Ты пионер? — Пионер. — А где же твой галстук?: — В сундуке. — Почему же он в сундуке? Почему ты его не носишь? — Потому что при фашистах галстук нельзя носить. Его надо беречь, пока наши придут... Офицер побледнел. Руки у него задрожали. Но он, сдерживая себя, продолжал выдавать себя за наивного солдата, для которого безразлична политика. — Возьми конфетку,— сказал он. — Не могу взять от вас конфетку... — Почему? — Потому что ненавижу вас, фашистов. Офицер смотрел на мальчика широко открытыми глазами. Он поставил на столик чашку с кофе и поднялся. — А что бы ты сделал, Юрко, если бы я дал тебе свой пистолет? — Заряженный? — Да, заряженный. — Убил бы вас. Офицер дрожащими руками вынул из кобуры пистолет и выстрелил в сердце мальчика. Неизвестно от кого,— быть может, от дерева, под которым погиб Юрко,— слова мальчика и офицера передавали из уст в уста, как легенду. И никто не сказал: — Молчал бы мальчик, зачем сам открыл грудь перед пулей врага. У каждого, кто слушал рассказ о смерти Юрка, сильнее билось сердце. Мы пошли в поле. Впереди седой, древний курган. Солнце выжгло на нем траву. Только полынь устояла. Вот почему он и седой. Мы сели на склоне кургана. И видим: на вершине растет зеленый кустик. Подбежали и глазам своим не верим: на зеленом кусте цветут алые розы. Ни солнце им не страшно, ни ветра-суховея они не боятся. — 56 —
|