|
Камасарий растерянно покусывал свой ус и всё посматривал на Арготу. А тот был спокоен или, по крайней мере, ни чем не выдавал своего волнения. Наконец Камасарий не выдержал: -Что будем делать, Аргота? Она заманила нас в ловушку и теперь не выпустит отсюда. -Ждать, - не оборачиваясь, ответил Аргота. – Не настолько она глупа, чтобы бросить в сражение своих воинов. Много их здесь погибнет, прежде чем она одержит победу. А в трёх днях пути стоит Кир и тоже жаждет крови... Так что будем ждать, Камасарий. Ждать и молить великую Табити, чтобы она вразумила царицу массагетов... Нет, а всё-таки ловко она заманила нас в ловушку. Недооценили мы её ардхорд, недооценили. От группы воинов отделился всадник и приблизился к мятежным племенам. На конце его копья висел лисий хвост. Знак того, что он выступает от имени своей царицы. Воины раздвинули щиты и пропустили его вовнутрь, пред очи своих вождей. -Что ты хочешь нам передать, посланник? – подозрительно сощурил, и без того узкие глаза, Аргота. -Моя царица и царица всех массагетов, кочующих по эту сторону Аракса и у подножия Великих Гор, Томирис очень опечалена и горе её не знает границ. В минуты опасности, когда судьба всей Великой Скифии поставлена под угрозу, вы затеяли смуту. Опомнитесь! Все мы пальцы одной руки и только сообща можем сжимать меч возмездия, занесённый над персами. Но она готова простить вас и забыть старые обиды. Но только в том случае, если вы, благородные вожди, сойдёте со своих коней и как простые воины подойдёте к её стремени, и будете молить о пощаде. Только так, а не иначе... Я всё сказал, - посланник замолк. -Кто поручится, что царица не отрубит нам голову? – Аргота ещё пытался торговаться, хотя понял, что проиграл. -Я ей не верю, - Камасарий повернулся к Арготе. -Я ей тоже не верю, но у нас нет иного выхода. Будем уповать на волю богов и на то, что она не решится на глазах у всех племён накинуть нам удавки на шеи. Они решили временно склонить голову перед Томирис. Вожди знали - если не поступят, так как велит она, то Томирис, не задумываясь, бросится в кровавую сечу. Таков был её отец, и такова она. А их слишком мало, чтобы противостоять всем объединённым племенам. Не спеша, Аргота, а за ним и Камасарий, сошли с коней и, как простые воины, пешком направились к всадникам на холме. Томирис тоже спешилась и ожидала мятежных вождей. Каждого она по скифскому обычаю обняла, прикоснувшись щекой. Ей это стоило огромного труда, но она всё же заставила себя улыбнуться. Племена, увидев, что вожди примирились с царицей, вздохнули с облегчением и опустили копья и мечи. — 151 —
|