|
Впрочем, эскапизм все-таки лучше, чем «ползучий», «вульгарный» материализм обыденной жизни. Если человек все равно не собирается выполнять повеление «стать Богом» (св. Василий Великий), то пусть уж он, по крайней мере, понимает, что мир автомобилей, прокладок, «правильного» пива, политической или деловой карьеры — это еще не все (см. Г. Дж. Уэллс . Дверь в стене). Чтобы не скатиться к безумию, не достичь его никогда — мы нуждаемся в Восстановлении. Мы должны суметь заново взглянуть на зелень; должны поразиться, но не ослепнуть, глядя в бездонную синеву, на золотые и красные краски. Мы должны встретить кентавра и дракона; а затем, может быть, как древние пастухи, внезапно увидеть овец, собак, коней — и волков… Восстановление (которое включает в себя возвращение и обновление желания жить) — это также и возвращение ясности взгляда… В любом случае следует помыть окна: сделать так, чтобы ясно видимые предметы были очищены от всех темных пятен банальности или обыденности, вообще очищены от нашего обладания ими… Обыденность их — в сущности, плата за «присвоение»; привычные вещи — это те из вещей, которые мы подчинили себе по закону или же в мыслях… Мы завладели ими, а завладев, перестали их замечать… В том, что обычно называется «Реальной Жизнью», Побег, как правило — поступок совершенно необходимый и даже порой героический… Ополчившись на слово «побег», критики искажают его смысл; более того, они путают — и я думаю, это не простая ошибка, — Побег Узника и Бегство Дезертира. (Дж. Р. Р. Толкиен . Дерево и лист) Психологически стремление к эскапизму вполне понятно еще и в другом отношении. Мир трагичен, и жить в нем страшно, о чем подробно говорилось в первой главе. Религия тоже не обещает человеку избавления от трагизма существования. Впрочем, люди истинно духовные и не хотят такого избавления. Можно вспомнить здесь слова Осипа Мандельштама, обращенные к его жене: «А кто тебе сказал, что ты должна быть счастлива?» (по воспоминаниям Н. Я. Мандельштам) или высказывание Н. Винера «Я никогда не считал удовлетворенность и даже счастье высшими человеческими ценностями» (книга «Я — математик»). Между прочим, продолжение последней цитаты заслуживает того, чтобы отнестись к нему внимательно: «…и у меня появился страх, что задача традиционного психоанализа состоит в том, чтобы превратить пациента в мирно пасущуюся корову». Мистические тексты различных традиций подчеркивают трагизм отношения человека с Богом в очень сильных выражениях. Мы не будем здесь приводить многочисленные цитаты из книги Иова и ветхозаветных библейских пророков (тех, к кому прикоснулся Бог); эта трагедия продолжается и в Новом Завете как плач Христа в Гефсиманском саду и его крик на кресте. — 46 —
|