|
Поднимая бессмысленный рев, Мы преследуем их, убиваем — И статуи потом воздвигаем, Человечества славу прозрев. (П. Ж. Беранже , пер. В. Курочкина) Бояться вам рожна какого? Что против — Пушкину иметь? Его кулак навек закован В спокойную к обидам медь. (В. Маяковский ) В сказках великих писателей-романтиков XIX века можно найти описание двух предельных случаев («моделей») взаимодействия человека и общества — гадкий утенок (Г.-Х. Андерсен) и крошка Цахес по прозванию Циннобер (Э.-Т.-А. Гофман). Лебедь действительно оказывается плохой уткой, в то время как крошка Цахес (не человек, а альраун — человекоподобное магическое существо, сотворенное из корня мандрагоры), благодаря чарам доброй, но недальновидной феи, идеально соответствует ожиданиям окружающих. Более того, он существует только на этом уровне: вне воспринимающей аудитории он просто глупый и злобный уродец. В конце сказки онтология торжествует над социальной психологией, и кавалер ордена Зелено-пятнистого тигра с двадцатью алмазными пуговицами тонет в собственном ночном горшке. В рассказе-псевдорецензии «Одиссей с Итаки» С. Лем пишет о «гадких утятах»: Сперва идут гении обыкновенные, дюжинные, то есть третьего класса, неспособные шагнуть особенно далеко за умственный горизонт эпохи. Им приходится легче других, нередко они бывают оценены по заслугам и даже добиваются денег и славы. Гении второго класса — гораздо более твердый орешек для современников. Потому и живется таким гениям хуже. В древности их обычно побивали камнями, в средневековье жгли на кострах, позже, в связи с временным смягчением нравов, им позволялось умирать естественной смертью от голода, а порой их даже кормили за общественный счет в приютах для полоумных… И все же в конечном счете гениев второго класса ожидает признание, то есть загробный триумф… Но сверх того существуют — ибо не могут не существовать — гении высшей категории… Гениев первого класса не знает никто и никогда, ни при жизни, ни после смерти. Это — открыватели истин настолько невероятных, глашатаи истин настолько революционных, что их абсолютно никто оценить не в силах. Поэтому прочное забвение — обычный удел Гениев Экстракласса. Такие истины, конечно, могут быть постигнуты человеком (но не обществом в целом!), который сам проделает тот же личный труд, пройдя свой духовный путь. Здесь важно снова вернуться к ключевой идее почти всех мистических и эзотерических учений о соотношении эмпирического времени и «вечного настоящего». Прозрения «Гениев Экстракласса» оказываются не ко времени в буквальном смысле, ибо их источник лежит не во времени. «Человек выпрямляет кривые пути. Гений идет кривыми» (У. Блейк . Бракосочетание рая и ада). Человечество в каком-то (прагматическом) смысле право, отвергая по-настоящему глубокие идеи, ибо они могут представлять ценность лишь для каждого человека в отдельности, но не для общества в целом. Истины высокого уровня не могут быть «открыты» тем или иным гением, они просто есть , и каждый человек должен открывать их для себя заново. При всей глубине и блеске лемовских текстов, Лем (как и другие писатели — Г. Уэллс, Жюль Верн…) все-таки обедняет проблему, сводя ее к социальным, интеллектуальным и этическим аспектам и говоря о месте гения (ученого) в обществе . При всей их важности эти аспекты — не самые главные. — 50 —
|