|
К счастью, кое-что доступно исследованию. «ОН ВДОХНОВЕН БЫЛ СВЫШЕ И СВЫСОКА ВЗИРАЛ НА ЖИЗНЬ…»Название раздела — из пушкинского стихотворения «Он между нами жил…», имеющего прямое отношение к нашему рассказу; зная характер Пушкина, его гордость и вспыльчивость (вспомним, как он разгневался из-за камер-юнкерства: пришлось водой отливать!), легко вообразить, как поэт был задет «атакой» Мицкевича. Задет как личность, как патриот, общественный деятель… Пушкин гневается и перед отъездом из столицы переписывает в рабочую тетрадь польские тексты из подаренной Соболевским книжки; переписывает, конечно, не только для того, «чтобы их тут же переводить» (так полагал М. А. Цявловский, обративший внимание, что Пушкин, списывая польские стихи, оставлял половину листа чистою, как обычно делал при переводах). Зачем же переводить, если публикация в России абсолютно невозможна, если книга Мицкевича, откуда взяты тексты, категорически запрещена иностранной цензурой ко ввозу в страну? Очевидно, польский текст, а возможно, и перевод нужны либо для ответа в заграничном издании, либо для какого-нибудь другого возражения. Русский поэт сердится — и кажется, вот-вот из-под его пера вырвутся раскаленные строки — контрудар, памфлет… 1 октября 1833 года Пушкин прибывает в Болдино, и хотя с первых дней занимается Пугачевым, но одновременно начинает отвечать Мицкевичу, сперва не поэмой, а специальным стихотворением. Вслед за поэтом мы покидаем теперь старинную тетрадь № 2373 и окончательно перемещаемся в 2374, чей фотообраз, к счастью, давно размножен в тысячах экземпляров. Обычно стихи «Он между нами жил…» связываются с финальной датой, завершающей беловой текст, 10 августа 1834 года. Однако мы говорим сейчас не о завершении — о рождении стихов! Во всех собраниях пушкинских сочинений это произведение датируется 1834 годом; между тем Н. В. Измайлов (правда, не приводя аргументов) относил рождение стихотворения ко «второму Болдину», к осени 1833-го. Приглядимся же к листу, где возникают первые строки «Он между нами жил…»: Он отравляет чистый огнь небес (Меняя как торгаш) и песни лиры (В собачий лай безумно) обращая. Печально слышим издали его И молим бога, да прольет он кротость В ………озлобленную душу. Меж этими строками, открывающими болдинские черновики, пушкинское перо нарисовало и мрачный, неприятный профиль. Только несколько лет назад В. С. Лаврентьев «узнал», кто нарисован: Мицкевич! Лицо, сильно отличающееся от известного портрета «Мицкевича вдохновенного», рисованного Пушкиным в 1829 году. — 295 —
|