|
— Так зайдемте? — Пожалуй. Он провел ее в свою комнату и помог снять пальто. Они сидели рядом. Марина манила его своей теплотой, и ему не хотелось нарушать уютного покоя. Он ждал, когда она взглянет на него и улыбнется. Но она молчала, чувствовалось, что в ней нарастает какая-то напряженность. Вдруг Марина встала и сказала: — Я пойду. — Может, вы все же останетесь? — тихо спросил он. Марина отрицательно покачала головой и сняла с вешалки пальто. Он подошел и хотел обнять ее. — Не надо. — Она повернулась и пошла к выходу. Вспоминая, Колбин радовался, что отпустил вчера Марину, не стал ее задерживать. Раз уж она вновь войдет в его жизнь, незачем портить отношения ненужной спешкой. Плотно позавтракав, он направился на вулканологическую станцию. За ночь выпало много снегу. Небо было синее, без облаков. Только над вулканом Тигла стоял столб черного дыма. «Хороший день для полетов», — подумал Колбин. Увидев у крыльца собачью упряжку Кречетова, он решил было пройти мимо станции, но тут же передумал: «Время все зарубцевало. Зачем же избегать встречи?» В кабинете находились Соколов, Сенатова и Кречетов. Колбин поздоровался с ними кивком головы и сел на диван, заложив ногу за ногу. — Вертолет вернулся? — спросил он, набивая трубку. Соколов отрицательно покачал головой. — Жаль. Я хотел полетать над вулканами. Ему никто не ответил. Все с нетерпением поглядывали на дверь. И как только вошёл радист, Соколов спросил: — Ну что? — Малагин сообщает, что вертолет в «Зарю» не прилетел. В кабинете воцарилась тишина. У Кречетова поникли плечи. Марина побледнела. Соколов машинально перебирал бумаги на столе. — Н-да, — он поднял голову и посмотрел на радиста. — Попробуйте связаться с летчиком. Радист кивнул и стремительно вышел из кабинета. Соколов повернулся к Марине: — Вы предупреждали летчика, что по новой трассе летать нельзя? — Да. Но наш милый Борис, как вы называете его, всегда делает по-своему. Разболтался… — Марина Семеновна, — перебил ее Соколов, — у нас нет другого летчика. — Почему такая паника? — заметил Колбин, пожимая плечами. — Очевидно, вынужденная посадка… Кречетов почти с ненавистью посмотрел на него. — Может быть, и вынужденная посадка, — хмуро сказал Соколов. — Будем надеяться на лучшее. Сейчас все выяснится. Вернулся радист и сказал, что ему не удалось связаться с летчиком. Кречетов поднялся и тяжелой походкой направился к двери. — 169 —
|