Жрецы и жертвы холокоста. История вопроса

Несмотря на то, что процентные выкладки в докладе Орджоникидзе содержат данные по всем национальностям административно-бюрократической системы, свою речь он специально закончил следующими словами, которые вошли в полное противоречие с цифрами: «Отсюда, между прочим, видно, что всякие разговорчики о еврейском засилье и т. д. не имеют под собой никакой почвы».

Какова всё — таки была тяга к власти у неразумных сынов Израиля! Напомню, что это был 1927 год. «Еврейские большевики» не вняли первому предостережению, и через десять лет бунт против их чрезмерного присутствия во всех властных структурах государства от партии до НКВД наберёт такую силу, что станет подобным цунами, которое получит имя Большого Террора или Репрессий 1937 года.

Я не понимаю одного: зачем врать Дейчу и Резнику? Ведь на каждое их очередное враньё неизбежно находятся опровержения: в исторических исследованиях, в архивных документах, в первоисточниках. Рано или поздно всегда выплывают «аргументы и факты», обличающие ложь. Когда я поделился этими мыслями с историком Сергеем Николаевичем Семеновым, тот мрачно усмехнулся:

— Чем больше они упорствуют, кричат, что ни в чём не виноваты, — тем быстрее всё проясняется. Сами себе верёвку намыливают…

Другой, более взвешенной и более христианской точки зрения придерживается Вадим Кожинов в заповеди, которая завершает его работу «Загадка 1937 года»:

«И все же, подводя итоги, необходимо сказать о другой — и очень важной стороне проблемы. Конечно же, охарактеризованные выше попытки возложить ответственность и вину за 1937 г. на так называемых деревенских хамов несостоятельны чисто фактически и безнравственно — лживы. Однако те из моих читателей, которые попросту переложат ответственность и вину на «друзей» Хенкина и Разгона, по сути дела, поставят себя в один ряд с этими авторами ».

Конечно, хорошо бы покаяться Дейчу и Резнику если не за преступление своих единокровных предков и однофамильцев («сын за отца не отвечает», как сказал товарищ Сталин), то хотя бы за отчаянные попытки сокрытия этих преступлений, то есть за ложь. Хорошо бы вспомнить евангельские слова Христа, обращенные к фарисеям: «Ваш отец диавол», «Когда говорит он ложь, говорит своё, ибо он лжец и отец лжи»… Что остаётся, Марк? Разве что покаяться. Всё — таки у Вас имя евангельское…

XVIII. Эпилог

На родине Холокоста, в Польше, начиная с 1961 года и до третьего тысячелетия, я был не менее десятка раз.

Бывал и в Освенциме. Помню груды очков в музее, горы обуви, оставшиеся от узников, помню и гранитные доски перед входом. Помню и свои чувства, потому что записал их в стихах.