Уругуру

Тем не менее отдельным ученым удалось проникнуть в некоторые дома теллемов. К своему удивлению, они действительно нашли там остатки предметов быта девятого – двенадцатого веков, причем пришли к выводу, что теллемы обладали столь же высоким уровнем материальной культуры, что и догоны. Они шили одежду из аккуратно выкрашенных полосатых и клетчатых тканей, расписывали керамику и вырезали из дерева элегантные статуэтки, в том числе и подобные той, которую я купил в Марракеше. Сидящий на корточках маленький человечек с поднятыми руками – это и по сей день один из наиболее распространенных мотивов догонской скульптуры.

И наконец, я был чрезвычайно удивлен свидетельством француза Гриоля, жившего в тридцатые и сороковые годы двадцатого века в догонской деревне Санга, о тех самых таинственных ночных огнях, которые местные жители будто бы иногда наблюдают в домах теллемов, расположенных высоко на стенах плато, и которые видел Чезаре в свою последнюю ночь перед возвращением.

Для догонов это, впрочем, никакая не загадка. По их мнению, в пещерах живут ньяма , духи умерших людей и животных, которые после смерти не смогли никуда переселиться. Но как бы там ни было, сами догоны в дома теллемов не заглядывают и вообще панически боятся всего связанного с ними. Наследие теллемов доступно только жрецам и некоторым старейшинам, хранителям их сокровенных знаний .

Эти огни, похоже, свели с ума моего приятеля Чезаре, решившего вернуться в Мали, чтобы окончательно, раз и навсегда решить проблему летающих людей. И сейчас, сидя с раскрытым ртом перед монитором своего ноутбука в отеле Марракеша, больше всего на свете я желал быть вместе с ним. Ветер странствий повеял мне прямо в лицо, и мне показалось, что у меня появился шанс, один шанс из миллиона сделать настоящее открытие, и я нахожусь на расстоянии вытянутой руки от удачи.

Ну так что же? Все равно я не смогу воспользоваться им. Чезаре счастливый человек, потому что он беден и, следовательно, свободен. А на моей шее висят годовой бонус, Смольский, лицензия «Шмелла», которую вроде бы обещали выдать марокканские чиновники, корпоративная война с «Триремой» и жена со своими бесчисленными сапогами. Зов приключений был силен, как никогда, но, как обычно, его заглушил голос Москвы.

Выходные я потратил на прогулки по Марракешу и окрестным глиняным крепостям, которые в этих местах сохранились еще со времен набегов туарегских банд из Сахары. Вечером в воскресенье, когда я уже укладывал чемодан, готовясь к ночному перелету через Париж в Москву, мне позвонил Чезаре. Он с оптимизмом заявил, что уже почти добрался до места и потому вскоре выйдет из зоны действия мобильной связи. Его план конечно же очень прост – сегодня же ночью он отправится на плато. Он также заявил, что если меня заинтересовала проблема теллемов, то я могу в любое время присоединиться к его экспедиции. Как выяснилось, в Бамако его догнало письмо от парижского искусствоведа Амани Коро, который весьма неожиданно проявил горячий интерес к экспедиции и выразил желание, если уж Чезаре твердо решил поселиться в Стране догонов, присоединиться к нему.