Уругуру

Мне захотелось сказать что-то, но вместо этого из горла раздался какой-то слабый стон.

– Смотри-ка, он очнулся, – совершенно спокойно сказал Жан-Мари, поворачиваясь ко мне. – Я всегда говорил, что русские поразительно живучи. Это, повидимому, результат холодного континентального климата Среднерусской возвышенности.

– Я еще вас всех переживу, – едва вымолвил я и повернул к ним голову.

Оба профессора сидели в креслах в моей палате, листали журналы и спорили о каких-то новых загадках Черного континента. Вид у обоих был довольно изможденный, но, кроме этого, других следов перенесенной ими смерти не было даже заметно.

– Откуда вы взялись?

– В каком смысле? – спросил Оливье. – Мы уже давно здесь. С тех пор, как нас обоих выписали. Приехали тебя повидать.

– Разве никто из вас не умирал? – задал я самый глупый вопрос в своей жизни.

– Э-э-э... вроде нет, – с удивлением ответил Лабесс. – А должен был? И кто тебе сказал, что мы умерли?

Хогон, собака, обманул. Провели меня, как ребенка, выудили клятву хранить молчание, а потом взяли да и воскресили моих коллег. Вот это спектакль!

– Сколько времени я здесь? – спросил я, с трудом ворочая языком.

В голове что-то стучало без умолку, и мысли набегали одна на другую, превращаясь в яркую смесь пережитого за эти недели.

– Шестой день, – ответил Оливье. – Я приехал сюда вчера, а Брезе на ногах уже третий день. Скажи спасибо, что я успел: Жан-Мари предлагал влить тебе в горло пол-литра водки и уверял, что это лучший способ поставить русского человека на ноги.

Я заметил, что весь опутан проводами, а койка буквально окружена батареей капельниц. Пошевелил руками, ногами: все вроде бы было на месте.

– А что со мной случилось?

– Тебя привез Малик, – ответил Оливье. – Утром того дня, когда он тебя нашел, приехал на старом джипе на край плато возле деревни Номбори, как ты его и просил, и увидел тебя лежащим прямо на песке, в тени какого-то фикуса.

– Да не фикус это был, а баобаб, – вставил Жан-Мари.

– Заткнись, Брезе. Надо было тебя лишить дара речи, а не меня. Так вот, Алексей, он привез тебя сюда. Когда вы прибыли в Бандиагару, ты почти не дышал, сердце билось слабо. Видимо, такой же удар, как у Брезе, неизвестного происхождения. И тем не менее тебя не стали закапывать в землю сразу, а положили в госпиталь и стали откармливать вот из этих капельниц. А вот что было до этого, пожалуй, известно тебе одному.

Я даже зажмурился от воспоминаний. Да уж, я не забуду и секунды этой ночи...