Уругуру

В конце четвертого часа записи над утесом появился лунный диск, озаривший местность своим слабым сиянием. Мы с Оливье как завороженные смотрели, как в этом неярком серебристом свете по экрану ноутбука быстро пробежали несколько человечков такого маленького роста, будто это были дети, с неестественно длинными руками, одетые во что-то темное. Сразу же после этого где-то совсем рядом с камерой раздались причудливые крики Балако, так близко, что я вздрогнул. А еще через минуту в пещерах на утесе начали зажигаться огни – постепенно, один за другим, как светлячки посреди кромешной тьмы. Именно здесь запись и оборвалась.

Сомнений не оставалось: на утесе жили люди!

– Знаете что, Алексей? – обратился ко мне Оливье на нашем секретном русском языке.

– Что же? – улыбнулся я.

– Пошли они в задницу со своими секретами. Сегодня ночью мы отправимся в пещеру. Я возьму пистолет.

Когда человек говорит о своем любимом деле, время для него летит со скоростью молнии. Слова путаются, не успеваешь сказать об одном, как хочется упомянуть и о следующем. И больше всего на свете раздражает невежество тех собеседников, которые не знают базовых, банальнейших основ вашей науки и задают идиотские вопросы, подтверждающие ваши смутные подозрения об их врожденном слабоумии.

А вот когда собеседник не прерывает вас глупейшими восклицаниями типа «надо же, и откуда ты все это знаешь?», а, напротив, спокойным тоном задает два-три уточняющих вопроса, точно ухватив суть вашего рассказа и проявляя естественный интерес, а не его бутафорскую имитацию, вот тогда вы проникаетесь глубоким уважением и признательностью к этому достойному человеку.

Именно такое впечатление я попытался создать у Оливье Лабесса, который, придя в сильнейшее волнение от увиденной записи, срывающимся голосом принялся рассказывать мне о своих изысканиях в Западной Африке.

– Никто не знает истории Африки! – азартно вращая глазами, твердил он. – Здесь нет письменных исторических хроник, никто не вел летописей, а памятники архитектуры либо поглощены джунглями, либо съедены термитами. От могущественных древних цивилизаций до нас дошли только немногочисленные отголоски, хотя нет сомнений, что по своему значению они не уступали Карфагену, персидскому царству или Желтой империи времен Цинь Ши-хуанди Цинь Ши-хуанди – Ин Чжэн (259—210 до н. э.), правитель китайского царства Цинь, а затем император Китая..

– Когда в середине девятнадцатого века европейские ученые увидели перед собой развалины каменных стен Зимбабве – в стране, где большинство домов до сих пор строится из тростника, – им оставалось только в недоумении развести руками. Никто не мог и предположить, кем, когда и как был построен этот исчезнувший город, какая грандиозная империя процветала в этом царстве саванн.