|
тебе? Я обрадовался и спросил, где можно будет увидеть ее снова. Где она живет? Этого она не сказала мне. Надо, мол, только немного поискать, и я уж найду ее. -- А нельзя тебя пригласить? -- Куда? -- Куда тебе хочется и когда захочется. -- Хорошо. Во вторник поужинаем в "Старом францисканце", на втором этаже. До свиданья! Она подала мне руку, и только теперь я обратил внимание на эту руку, которая так подходила к ее голосу, -- красивую и полную, умную и добрую. Она насмешливо улыбнулась, когда я поцеловал ей руку. В последний миг она еще раз обернулась ко мне и сказала: -- Я хочу еще кое-что сказать тебе -- по поводу Гете. Понимаешь, то же самое, что у тебя вышло с Гете, когда тебя взорвало из-за его портрета, бывает у меня иногда со святыми. -- Со святыми? Ты такая набожная? -- Нет, я не набожная, к сожалению, но когда-то была набожная и когда-нибудь еще буду опять. Ведь времени нет для набожности. -- Времени нет? Разве для этого нужно время? -- Еще бы. Для набожности нужно время, больше того, нужна даже независимость от времени! Нельзя быть всерьез набожной и одновременно жить в действительности, да еще и принимать ее тоже всерьез -- время, деньги, бар "Одеон" и все такое. -- Понимаю. Но что же это у тебя со святыми? -- Да, есть святые, которых я особенно люблю52, -- Стефан, святой Франциск и другие. И вот иногда мне попадаются их изображения, а также Спасителя и Богоматери, такие лживые, фальшивые, дурацкие изображения, что мне и смотреть-то на них тошно точно так же, как тебе на тот портрет Гете. Когда я вижу этакого слащавого, глупого Спасителя и вижу, как другие находят такие картинки прекрасными и возвышающими душу, я воспринимаю это как оскорбление настоящего Спасителя и я думаю: ах, зачем Он жил и так ужасно страдал, если людям достаточно и такого — 95 —
|