|
-- Она была болезненной? -- поинтересовалась Юсман. -- Да, по крайней мере в начале -- я помню. -- А потом, перед пересадкой тебя в это тело, припухлость оставалась? -- Я точно не помню сейчас. Во всяком случае, припухлость перестала меня беспокоить, я... Постой... Припоминается... Да нет же, точно! Припухлость была до самого конца: я запомнил это лишь потому, что, когда меня уложили на кушетку возле усыпленного Миши, я стал, нерв-ничал видимо, ощупывать свое лицо. -- Мои доказательства убедили тебя? -- по-интересовалась Юсман. -- Если учесть, что ты ничего не могла знать о моей припухлости, но сообщила мне о таковой и даже показала свою, такую же, плюс, обстоятельства появления наших припухлостей практически одинаковы, во всяком случае имеют од-ну и ту же, существенную деталь: потеря сознания в присутствии Ворбия, то, можно сказать о том, что ты говоришь правду, -- сказал молодой человек и призадумался. -- Но, -- оживляясь, снова возобновил он разговор, -- тогда почему ты говоришь, что это ампула смерти? -- Ампула может сработать в любой момент по желанию ее хозяина, Ворбия, -- сказала Юсман, -- твое тело, в котором сейчас заключен в психушке подлинный Миша, скоро умертвят. -- Ты знаешь, Виктория, хоть это и бесчеловечно, жестоко с моей стороны..., но для меня это будет выгодно. Постой... Значит... -- Ты правильно догадался и решил эту про-стейшую задачку: они умертвят и меня, -- проговорила опечалено Юсман. -- Послушай, но этого же...нельзя допустить! -- возмутился молодой человек. -- Ты еще не все знаешь, Миша. Это еще не все. -- А что еще? -- насторожился молодой человек. -- Ты не думал над тем, почему ты сейчас без этой ампулы? -- О чем ты, Виктория? Я тебя перестаю по-нимать. -- Сейчас поймешь, и хорошо поймешь, -- раздражительно заговорила — 133 —
|