|
Мэри: Тернер рисует красиво. Тебе же нравится Тернер. Карл: Иногда я делаю исключение. О, хотя в то время он не был знаменит. А у меня не было желания отрезать себе ухо. Георг: По крайней мере, не язык! (смех) Карл: Тогда бы я больше не смог говорить. И тогда все бы слушали! Георг: Мы бы слышали каждое слово, Карл! Карл: Я бы стал Мехер Бабой. Я был бы очень занят. В наши дни здесь была бы клавиатура, а тут появлялись значки. Мэри: Просто для информации: большую часть времени он использовал жесты, а не алфавитную доску. Карл: С ним был переводчик. Мэри: Несколько. Карл: Но последние две недели он разговаривал. Мэри: Ты серьезно? Карл: Понятия не имею. Мне рассказывали. Говорят, что за две недели до смерти он снова начал говорить. Мэри: Удивительно. Я то и дело слышу подобное. В течение многих лет этого не случалось. Карл: Разве не прикольно придумывать истории? Мэри: Вот и они. Карл: Кому какое дело, правда это или нет? Это как Дж. Кришнамурти, знаешь, он испытывал страх перед выступлениями. За два часа до выхода на сцену он лежал на кушетке у психотерапевта. А потом выходил на сцену и блистал. Все как рукой снимало. Но за два часа до того он был в аду страха. «Я не достоин этого, я не готов, тра-ля-ля». Весь набор. Это хорошая история. А правда ли это – кому какое дело? Мэри: Это история? Карл: Ха-ха, теперь ты попалась… Но кого это волнует? Хорошая фраза на все случаи жизни. Самое важное учение Йоги Рамсураткумара было дано, когда он находился в коме. Поддерживаемый аппаратами, с приделанными «стропами», он поднимал руку, когда кто-нибудь входил. Он был как в стеклянном доме. Люди могли заходить и глазеть на него, лежащего в комнате, подключенного к аппаратам, абсолютно зависимого от них. А в один благоприятный день, день Шиваратри, три года назад, их отключили. Просто чтобы сделать это благоприятным. Это величайшее учение, которое только можно получить. Сама беспомощность. Его знали как одного из величайших мастеров сиддхи, однако это учение оказалось самым великим из всего, что мне довелось видеть: полное приятие, не пытающееся изменить что-либо, зависящее от аппаратов, просто говорящее: «О'кей, что приходит, то приходит. Да будет то, что может быть. Ну и что?» Это наивысшая сиддха, которую только можно достичь. Это была всемогущественная сиддха, эта беспомощность, которая не делает попытки что-то изменить. Тотальное приятие, зависимость от аппаратов, полное неделание. Это я называю «учением на примере», с помощью этого абсолютного указателя. «Смотрите, ничего не может случиться с тем, что я есть. Зависимость от аппаратов, ученики вокруг меня, включающие и выключающие их, – ну и что?» — 114 —
|