|
В воскресный день отправилась Варя на грузовике до деревни Усть-Барга, там по тропке через замёрзший Кан до рудника недалеко, стёжки в снегу проторены людьми сибирскими. Добралась Варварушка до рудничной конторы и сразу японцев заприметила: они от снега дорогу на рудник расчищали. Часовой возле них стоял, на ружьё, как на палку опирался, в людей не целился. “Дозвольте мне с пленным поговорить!” — попросила девушка. А часовой и спрашивает: “Кем ты ему будешь, сестрёнка или невестушка?” “Невестушка, вот этому!” — засмеялась Варя и показала на молодого японца с деревянной лопатой в руках, возле самой дороги, она его ещё пока шла заприметила. Показала, а сердечко забилось в груди, как голубка сизая в клетке, кровь жаркая в голову ударила. Развернулся конвойный, крикнул: “Ю Фань! Ко мне!” Закивал молодой японец, заулыбался, приблизился к часовому, а тот ему на Варю указывает. Смотрит японский паренёк и видит: стоит перед ним красавица, прямо сказочная. Ресницы инеем опушились, очи синие звёздами горят, маленькая шапочка соболья цветным платком покрыта… Смотрят молодые друг на друга, сказать ничего не могут… Забыла девушка, для чего ей надобно было японского парня увидеть. Улыбнулась она тихо, узорной варежкой взмахнула и подала пленному корзинку с продуктами. Смотрела красавица в смородиновые глаза парня, ничего вокруг не замечая. Иней покрывал шапку японца, плечи и рукава. Грустные тёмные глаза его застыли от удивления. Варя промолвила с трудом: “Драники там горячие, в полотенце укутаны!” Парень закивал, взял корзинку, приложил её к груди и низко поклонился девушке. А она отвернулась и побежала заснеженной стёжкой, чтобы не увидел конвойный крупные её слёзы, что текли по щекам девичьим. Через два часа вернулась Варенька домой, упала в перины пуховые, долго плакала. Думала о судьбе своей девичьей, о разрушенном женском счастье, обо всём сразу. Виделся ей одинокий парень японский, стоящий на морозе без шарфа, в картонных ботинках и тканевых рукавицах… И такой жалостью девичье сердце сжалось, что наутро отправилась Варя в старый сарай. Достала с чердака овечьей шерсти непряденой, белой, чёрной, серой и принесла в дом целый мешок. Занялась прясть и вязать тёплое. Зимой темнеет рано. Пряла Варенька пряжу и думала: “Имячко у парня странное — Ю Фань! Может быть, на Ванечку отзовётся?” Парень ей молодым показался, не старше двадцати лет. Пролетело времечко, снова воскресенье наступило, побежала Варенька ножками быстрыми на прииск богунайский… Снова пришла она на рудник на Богунае, по заснеженной тропке к деревянным баракам, где пленные японцы и китайцы проживали. Издали заметила Варенька Ю Фаня, поджидавшего её возле входа в барак. Увидев её, приблизился к часовому Ю Фань и сказал ему что-то, улыбаясь, на чужом языке. Строгий конвойный позволил им поговорить, но недолго. — 140 —
|