|
— А если они простят Фокина? — Тогда, по крайней мере, мы будем знать, что в их глазах Фокин прав. И действительно, они готовы были простить Фокина! Правильно он поступил! Лиза Севастьянова, Сева, объявила, что Фокина вообще нечего разбирать, а разбирать надо Полетаеву, она во всем виновата. Роман Багаев выступил с пылкой речью опытного оратора, со множеством красноречивых риторических вопросов: — Нам говорят, что Фокин поступил подло. А письма чужие по классу таскать? А девушку до слез доводить — это как? И кто, кроме Володи Фокина, за нее заступился? Кто? Тогда все молчали, а сейчас? Наташа Лаптева попробовала было возразить, сказав, что нельзя бить человека по лицу, ногами, нельзя! — И это — современный человек? — воскликнула она. Но Роман Багаев тут же ответил ей: — Отстала от жизни! Современный человек бьет ногами и по лицу! По классу прошло волнение, и Фокин дернул Романа за пиджак. Зачем тут выступать, на собрании? На собрании надо каяться и просить прощения. — Я сознаю свой проступок и заслуживаю самого большого наказания, — сказал Фокин, поднявшись и глядя на ребят прямо в глаза, поочередно. Никто не мог выдержать его взгляда, все отворачивались один за другим. — Злодей! Не было основания бить Медведева, — продолжал Фокин. — Но я не мог иначе… Она… Галя… Мой лучший друг. Ну скажите — как бы вы поступили на моем месте? Костя Костромин с самого начала собрания сидел молча, но на этих словах поднял голову. Он действительно, как и просил Фокин, поставил себя на его место и представил себе, что кто-нибудь задел Машу и Маша плачет от обиды… Да он бы в крошево превратил бы обидчика, и в больницу нечего было бы везти! Прямо в морг! И тут же Костя подумал: ну, что у них за жизнь? Ну, как они живут все? — Ребята, ребята, послушайте! — Аня Пугачева поднялась за партой. — Бывают люди — жаль их. А Фокина очень жаль! Он вчера пришел учебник химии вернуть, я говорю: «Заходи!», а он говорит: «Не зайду, совесть не позволяет». Его и так мучит совесть, а мы всё капаем, капаем, капаем… — Человек осознал свою вину, — веско сказал Роман, — и всё! И давайте на этом закончим! …Каштановы в это время маялись в учительской. Алексей Алексеевич рассказывал жене историю из жизни Ганди: он учителем был в молодости и вот уехал как-то на неделю, а ученики его какую-то пакость сделали ужасную… — И что же он? — спросила Елена Васильевна. — Он? Он вошел в класс, сказал детям, что он, видимо, очень плохой учитель, раз они могли так поступить, и потому он объявляет голодовку на сорок дней. — 35 —
|