|
— Что теперь будет со мной? — спросил Фокин. — Собрание решит. — Собрание? — Фокин поморщился и посмотрел на Каштанова с некоторым сожалением. Взрослый, серьезный, умный человек — и будет устраивать это детское собрание! Каштанову стало нехорошо от этого взгляда, словно его уличили в неправде. Он и сам знал, что собранием делу не поможешь, что получится только видимость разрешения и продвижения, — ну точно так, как если бы Фролова покричала на Фокина. И тут Каштанов с удивлением понял, что, хотя он прежде не занимался воспитанием и по возможности отказывался от работы классного руководителя, он все пятнадцать лет, что он в школе, все эти годы он постоянно думает именно о воспитании и ни о чем другом и что у него есть совершенно четкие представления о том, что же в школьном воспитании делается неправильно. Что неправильно — он знал. А что правильно? А что правильно — он узнает! Пока что Каштанов настоял на том, чтобы никто из старших на собрании не был: пусть разбираются сами. Елена Васильевна была вообще против всяких собраний. — А если они сплотятся? Он мстил — и мы отомстим? — говорила она. Имеем ли мы право доверять суд над товарищем его же товарищам? Даже в народном суде таким судьям дали бы отвод. Каштанов возражал: — А если не было бы собрания, разве ребята не судили бы Фокина? — Судили бы, — отвечала Елена Васильевна. — Но без права распоряжаться его судьбой. Нельзя давать подросткам власть над судьбой товарища. Фроловой было непонятно, о чем они спорят, о чем тут вообще можно спорить: — Вырастут — сколько раз придется им выступать на таких собраниях? Пусть учатся! Только тут Каштанов подумал, что, пожалуй, жена его права. Идея учиться на Фокине, на его судьбе ему не понравилась. — Учиться на товарище? — горячо воскликнула Каштанова. — Что-то я не слышала, чтобы студентам-медикам доверяли сложные операции! Или студентам-юристам — судить! Фролова пожала плечами: — Это же коллективное воспитание, как вы не понимаете? Это же основа основ! Каштанов, сначала споривший с Еленой Васильевной, теперь был на ее стороне. — Вот именно, что коллективное воспитание, — сказал он. — Именно основа основ. Но какое мы имеем право применять методы коллективного воспитания там, где никакого коллектива нет? — Так что же делать? Что вы предлагаете? — спросила Фролова, немного сердясь. — Не знаю, — сказал Каштанов. — Во всяком случае, пусть проводят собрание сами, пусть говорят без оглядки иа учителей. — 34 —
|