Возможно ли заглянуть в будущее?

При капитализме при формальном равенстве люди не равны в системе экономических и социальных отношений. Буржуазии не удалось реализовать провозглашенный ею лозунг «Свобода, равенство и братство» (см. мою статью «О свободе, равенстве и братстве»).

А если при демократическом социализме удастся обеспечить реальное равенство индивидов в экономике и социальной сфере, то будут ли они в этом случае счастливы? И вообще – совместимо ли счастье и равенство с абсолютной свободой личности? Или свобода с неизбежностью должна быть обществом как-то регламентирована, ограничена, чтобы обеспечить равенство и счастье людей? Однозначных ответов на эти вопросы пока история и теория не дали. Например, М.Фридман, с одной стороны, ратует за абсолютную свободу индивида, когда пишет, что «…одна из главных целей либерала состоит в том, чтобы оставить этическую проблему индивиду: пусть он сам поломает над ней голову». А с другой стороны, понимая недопустимость антиобщественных действий индивида, утверждает прямо противоположное («…нужда в государстве возникает из-за того, что абсолютной свободы не бывает. Как ни привлекательна анархичная философия, в мире несовершенных людей анархия неосуществима», «…свобода одного человека может вступать в конфликт со свободой другого, и когда это происходит, чью-то свободу приходится ограничивать, чтобы сохранить свободу второго человека; как выразился однажды член Верховного суда, «моя свобода размахивать кулаками должна быть ограничена расстоянием до вашего подбородка» (Фридман М. Капитализм и свобода. М.: «Новое издательство». 2006. с.36,50).

Словом, что для одних хорошо, то для других – плохо. Добро само по себе двулико, порожденное противоречиями, как в обществе, так и в природе самого человека. В.Гроссман по этому поводу писал:

«Добро первых христиан, добро всех людей сменилось добром для одних лишь христиан, а рядом жило добро мусульман, добро иудеев.

Но прошли века, и добро христиан сменилось на добро католиков, протестантов, добро православия. И в добре православия возникло добро старой и новой веры.

И рядом шло добро богатых и добро бедных, рядом рождалось добро желтых, черных, белых.

И, все, дробясь и дробясь, уже рождалось добро в круге секты, расы, класса, все, кто были за замкнутой кривой, уже не входили в круг добра.

И люди увидели, что много крови пролито из-за этого малого, недоброго добра во имя борьбы этого добра со всем тем, что считало оно, малое добро, злом.

И иногда самое понятие такого добра становилось бичом жизни, большим злом, чем зло.